После этих слов я испугалась за Андрея еще больше.
– Ты правда можешь ему помешать? – мой голос дрогнул.
Никольский долго молчал, а потом ответил:
– Тут такое дело… Я много об этом размышлял и пришел к выводу, что у нашего события своя логика. По сути, меня вовлекли случайно, как и тебя. По странному магическому закону мы обязательно должны были оказаться тут – и мы оказались. Хотели того или нет. Я – потому что являюсь Хранителем, а ты… Ты тоже чем-то важна. Чему суждено, то свершится. Есть силы, заинтересованные в том, чтобы Иван проиграл.
– А чем я важна? Что это за пророчество? – спросила я. – О нем упоминал Степан.
– Я точно не знаю, – Андрей слегка смутился. – Так, смутные подозрения. Возможно, это связано со старинной легендой о последнем волхве и водяной деве. Честно говоря, я никогда этим не интересовался... Однако я намерен встретиться с дедом Степаном и прямо спросить о тебе. Если он добивается моего участия, он обязан что-то предложить взамен, так почему бы не информацию?
– Разве это разумно – добровольно идти к нему логово?
– Это необходимо, Лера! Для нас с ним гораздо важнее то, что мы отличаемся от других людей. Миша Самойлов считает магию игрой ума, фанатизмом и заблуждением, и это его право. Он действует в рамках закона и физической реальности. Но мы с дедом Степаном учитываем то, что лежит за невидимой гранью. К счастью, он не подозревает, насколько я неопытен и бестолков, иначе бы действовал куда более решительно… – Андрей усмехнулся и взглянул мне в глаза: – Наверное, ты мне не веришь до конца…
– Я тебе верю! – перебила я и продемонстрировала браслет на руке: – Узнаешь? Это подарил мне твой дедушка. Благодаря волшебному браслету я знаю, когда люди искренны со мной.
Он скептически взглянул на браслет:
– Прости, но ты в курсе, что это сплела Мария Липкиниеми?
– Да, Сергей Сергеевич сказал об этом. Браслет уже не раз помогал мне угадывать чужие мотивы и обстоятельства.
– А ты знаешь, как работают подобные артефакты? Они выполняют волю, заложенную хозяином. Но хозяин – это не тот, кто пользуется браслетом, а тот, кто его создал. Вещь, сделанная моей бабушкой, не нанесет ущерба ни ей самой, ни ее кровному преемнику. Твой браслет – хорошая штука, но в моем случае не срабатывает.
Я растерялась.
– Почему ты мне это говоришь?
– Потому что это правда, Лера.
– Значит, я ни за что не смогу понять, когда ты мне солжешь?
– В жизни вполне можно обходиться без магии. Даже нужно обходиться без нее! Просто слушай себя и других людей внимательно.
Я опустила голову. Несмотря ни на что, я продолжала беззаветно доверять Никольскому. Возможно, это было наваждением, следствием непонятной симпатии, которую он мне внушал вольно или невольно. И отчасти это пугало меня. Я больше не хотела рисковать, полагаясь на других людей без веских на то оснований. И если браслет тоже был мне в этом деле не помощник… Где же искать гарантии?
– А ожерелье? – встрепенулась я. – Получается, что ожерелье Юмалы, как любой артефакт, не просто усиливает способности, но прежде всего выполняет заложенную в него функцию? Без оглядки на мои личные желания и предпочтения?
– Конечно. Камни в ожерелье долгое время использовались в черных ритуалах. Они впитали в себя зло и отныне служат злу. Они пробуждают в душе человека тягу к темным делам и преступлениям. Если ожерелье будет носить плохой человек, оно усилит его скверные качества и увеличит мощь. Известно же, что яд скорпионов не опасен для самих скорпионов. Но если человек добрый, то прежде всего станет хуже ему самому. Камни будут руководить им, склонять к поступкам, идущим вразрез с его мировоззрением, а это разрушает и психику и тело, причиняя физические страдания.
– Это поэтому меня тошнило и бросало то в жар, то в холод? Это не из-за пищи, не из-за отравы в крови?
– На тебя все действовало в комплексе. Зелья помогали тебе войти в резонанс с ожерельем, а ожерелье питалось тобой. Со стороны это выглядело, как волшебство: ты могла немножко колдовать. Точнее – становилась проводником божественной энергии, которой вовсю пользовался Максим. Вот только долго бы ты в состоянии перманентного резонанса не прожила – год, может быть полтора...
– Но как же тогда это ожерелье попало к Липкиниеми? – воскликнула я. – Ваш род добрый, вы практиковали «белый сейд»! Или я ошибаюсь?
– На этот счет в нашей семье есть две противоречивые легенды, – ответил Никольский. – Согласно одной из них, в роду Липкиниеми был отступник, который полюбил темную жрицу, но их дети после долгих и упорных поисков света, вернулись на верный путь. По другой легенде Липкиниеми получили ожерелье после одной из битв волшебников, случившейся в этих краях на исходе Темных веков. Победив злых колдунов, они забрали их артефакты, но не разбили, а положили под спуд, на сохранение. К сожалению, мой дед не знал этого или просто не придал значения легендам. Он отдал ожерелье деду Степану в качестве отступного за то, что их семейство оставит нас в покое. Моя бабушка тогда очень сильного его ругала, но поделать уже ничего не смогла. Дед Степан, конечно же, обманул. Я даже не удивлюсь, если Судопольские пытались усовершенствовать артефакт, придать ему новые свойства. Мельком я видел, как выглядит украшение, и мне показалось, что оно отличается от рисунков в старинной книге. Что-то в нем изменилось. И оно просто лучится черным ядом, даже в одной комнате находиться с ним стало опасно.