Отведенная мне комната не блистала особыми изысками. Небольшая, на два окошка, с бревенчатыми стенами, она и мебелью похвастаться не могла: кровать с железной спинкой, стул и древняя конторка вместо письменного стола – вот и весь набор. В углу на полу стояли мои вещи, на кровати, застеленной лоскутным покрывалом, лежали доставленные из магазина и даже не вскрытые спальные принадлежности и постельное белье в фабричной пленке. Штор на окнах не было, над кроватью на стене висел небольшой эстамп в деревянной светлой рамке, но что там изображено, понять было невозможно: линии и краски за годы выцвели.
Я сорвала упаковку с подушки и одеяла, заправила их в свежее белье и постелила кровать. Потом достала из рюкзака пижаму и провела ревизию своего барахла. К сожалению, почти все вещи были ношеными и нуждались в стирке, осталась всего одна чистая блузка и комплект нижнего белья. Я отложила их в сторону, чтобы надеть, когда помою голову. Сегодня сил уже не было, но завтра с утра я первым делом планировала решить вопрос с горячей водой, ванной или, на худой конец, с баней.
Достав флакончик с любимыми духами, который чудом не разбился после всех наших приключений, я отвинтила крышечку и вдохнула приятный аромат. Сладкие травянистые нотки всегда меня успокаивали. Я брызнула духами на подушку и легла поверх одеяла, сильно сжимая ее руками. Новая подушка была просто гигантской, туго набитой наполнителем и оттого упругой, она сопротивлялась моим попыткам придать ей удобоваримую форму, и я скоро сдалась – перевернулась на спину, уставившись в потолок.
Несмотря на слабость и общую усталость, сон ко мне не шел. Мешали сомнения, эмоции и тысячи вопросов, оставшиеся без ответа. Но больше всего мешал Андрей, к которому я постоянно возвращалась в воспоминаниях. Эта питерская история, которую он мне рассказал… Она не давала покоя, потому что не давала ответов.
Могла ли я, так сказать, ходить во сне? Перелететь в Питер и там встретить Андрея в те роковые минуты? Он шел домой поздно, а я жаворонок и ложусь спать, как правило, до десяти вечера. Выходила же я из тела во сне и путешествовала, когда разговаривала с бабой Натой? А тут какая разница?
Разница была в том, что про бабу Нату я помнила, а про Питер и умирающего Андрея нет. Но с тех пор я сильно изменилась! Может, причина в камнях Юмалы? Я стала сильнее, стала больше соображать… А шесть лет назад все происходило неосознанно. Я утром открыла глаза и сразу все забыла...
Между нами безусловно существовала особая связь. Я чувствовала ее на подсознательном уровне. И Андрей чувствовал. Что это: любовь двух истинных половинок, встретившихся и узнавших друг с друга с первого взгляда? Или особо изощренные шутки богов?Я думала, что Никольский знает все на свете. Но, судя по его реакции, очень часто он, в точности как и я, брел по жизни на ощупь.
Хорошо ли то, что меня к нему тянет с неимоверной силой? Могу ли я за этим влечением разглядеть, что он за человек на самом деле? Не получится ли, что за вуалью очарования и невольного преклонения перед его могуществом, от меня ускользнут важные черты его характера? И прав ли был Макс, обвиняя его в неискренности? «Если не желаешь, чтобы он разбил тебе сердце, держись от него подальше»...
Мне надоело ворочаться, я не выдержала, встала и подошла к окну в надежде, что мирный пейзаж и краски приближающейся белой ночи излечат меня от дурных сомнений. Но под окном на лужайке я увидела все того же Никольского, и, предсказуемо, больше не смогла отвести от него глаз. Я следила за ним, забыв и про пейзажи, и про благие намерения.
Андрей разделся, оставшись в одних спортивных штанах, и самозабвенно занимался физкультурой. У-шу, Кунг-фу или Цигун – я понятия не имела, к какой восточной школе принадлежат все эти причудливые позы и движения, я вообще в них не разбиралась. Но двигался он плавно и красиво: то застывал в невероятных позициях, то совершал стремительные броски, поражая ударами рук и ног воображаемых врагов. Если он и чувствовал мой взгляд, то не подавал виду. А может, полностью ушел в себя, по-своему борясь с напряжением.
Когда Андрей ушел с лужайки, я еще долго стояла возле окна, рисуя пальцем по стеклу замысловатые узоры. Бледно-синяя ночь окутывала остров призрачным туманным покрывалом, а высоко в небе горел зловещий Парад планет, возглавляемый растущей Луной. Ни звука не доносилось снаружи, даже птицы умолкли. И в этой странной тишине чувство нашего одиночества переживалось еще острее.
Легкие шаги на лестнице послышались нескоро. Андрей подошел к моей двери и некоторое время стоял за ней. Я отвернулась от окна и, затаив дыхание, смотрела на дверную ручку, ожидая, что вот-вот она повернется. Я хотела, чтобы он вошел, но и немного боялась этого.