Андрей не обращал на меня внимания, продолжая махать топором, и я уселась на ступени, не в силах ни уйти, ни подойти к нему ближе. Пахло щепками, травами, влажной землей. Проворный ветерок путался в моих волосах, игриво бросая пряди на лицо. Я прикрыла глаза в надежде погасить разгорающееся внутри черное пламя. Но среди дикого простора, не ограниченного заборами – только дымной линией горизонта да полоской блестящего на солнце озера – возвращение к цивилизованности и строгим нравам не представлялось возможным.
Опираясь спиной о дверной косяк, я задумалась о невидимой связи, которая продолжала соединять меня с Никольским. Все-таки это было ненормальным… ну, мне так казалось. Или сексуальное влечение всегда проявляет себя подобным образом? В присутствии Андрея я теряла способность мыслить четко и здраво, все помыслы концентрировалось на нем и только на нем. А ведь его планы на мой счет по-прежнему оставались загадкой. Тогда, на капище, он произнес загадочную фразу: «Я помогу тебе, а ты мне». Что он имел в виду? Какой именно помощи ждал от меня? После Макса с его перманентной склонностью к предательству и шантажу, я опасалась вновь попасть впросак. Я подсознательно верила Андрею, тянулась к нему, но, как пуганая ворона, боялась даже тени от куста.
Андрей воткнул топор в один из чурбаков и обернулся.
– Доброе утро! – крикнул он мне. – Как спалось?
– По-разному, – ответила я. Несмотря на прохладный ветер, жар внутри разогревал меня все сильнее, на лбу даже выступила испарина. Сначала из равновесия меня вывел страх за свою жизнь, потом влечение к Никольскому. Не иначе, камни Юмалы вновь давали о себе знать. Действительно ли можно с их помощью установить мое местонахождение?
Андрей собрал расколотые поленья и отнес к поленнице, оборудованной под балконом. Сейчас она была почти пуста, и сегодняшние труды дело не очень-то поправили. Но на несколько холодных вечеров дров нам должно было хватить. А вот что там будет дальше… Я даже загадывать не хотела. Однозначно: на месяцы в Хангапоге я не останусь, это просто невозможно!
– О чем призадумалась? – спросил Андрей.
– Откуда вы берете дрова на острове – в бор ходите? – выдала я какую-то ерунду. Нет, вопрос о дровах был, конечно, занимателен, но перед этим я планировала завести разговор совсем о другом. Я досадливо поморщилась: я здорово тупею, когда Андрей так смотрит на меня – внимательно и восхищенно. Тепло. Чуть насмешливо. Преданно...
– И в бор ходим, и на катере уголь завозят по заказу, – откликнулся Андрей, и я моргнула, сосредотачиваясь на его словах. – А конкретно эти чушки я у соседей взял, – он кивнул в сторону небольшой тачки, на которой и привез сюда поленья. – Я обещал потом деду Илье подсобить с остальными, раз уж тут в отпуске прохлаждаюсь.
– Ничего себе отпуск, – пробормотала я. – Ты же был ранен. Тебе неделю минимум восстанавливаться надо.
Андрей улыбнулся и подошел к огромной железной бочке, стоявшей на углу дома. Обхватив края руками, нырнул в нее с головой – а через секунду выпрямился, шумно отплевываясь. Ручейки воды обильно потекли по его спине между лопатками, и я завороженно уставилась на них, безуспешно подавляя внутреннюю дрожь.
– Лера, полей мне из ковшика, пожалуйста!
Я приблизилась, как во сне, сняла с гвоздя берестяной ковшик. Вода в бочке оказалась ледяной. Никольский умылся, потом взял с выступа на фундаменте кусок мыла и долго мылил руки и шею. Пластырь на плече отклеился и повис на одном краешке, но рана выглядела прилично: не воспалилась и не загноилась. Это меня обрадовало – хоть здесь приятная новость. Я щедро полила Андрея водой, поражаясь, как ему не холодно.
– Может, надо было воды в чайнике согреть? – спросила я. – Ты бы предупредил…
– А зачем? Тебе, если хочешь, к вечеру баню протоплю. Для того и дрова колол, чтобы запас был.
– Спасибо, – я слегка смутилась. – Как раз хотела тебя попросить о такой услуге.
Я гадала, поцелует ли он меня после того, как умоется, или нет. Вечером, по-моему, он четко дал понять, что относится ко мне не как к товарищу, но спешить не намерен. Возможно, он думал, что чересчур близкие отношения будут ему мешать в работе, засорять мысли и отвлекать в неподходящий момент. Глядя на собственные реакции, я охотно в это верила. Однако мне хотелось ясности. Хотелось близости и тепла, но приставать к нему я тоже не собиралась. И так уже опозорилась вчера, хватит!