– Это просто сон, Лера. Не было на острове никакого Стародубцева. Ты просто чувствуешь смутную опасность, но мозг, – Андрей коснулся указательным пальцем собственного лба, – не в состоянии ее четко обрисовать. Какие-то элементы он воспроизводит верно, но прочее додумывает-достраивает самостоятельно. А поскольку ты почти всю сознательную жизнь отрицала свою суть, то я не удивлюсь, если от твоих чудо-снов больше путаницы, чем пользы. В каждом деле нужны тренировки и систематическое образование.
– То есть мне необходимы тренировки, как мило! – меня охватила злость. – Сначала Макс про них твердил, теперь ты начал! Вы сговорились, что ли?
– Я во многом с Максом не соглашаюсь и не разделяю его установок, но тут вынужден поддержать, – спокойно сказал Андрей, возвращаясь к трапезе. – Если живешь у воды, безопаснее научиться плавать.
– Хорошо, – сказала я, сдерживаясь изо всех сил, – тогда ответь мне на такой вопрос: перед тем, как появиться в гостинице, ты связывался со мной мысленно на расстоянии?
– Я всячески старался тебя поддержать.
– Ты советовал мне соглашаться со всеми требованиями похитителей? Обнадеживал, что уже в пути, и мне нужно продержаться всего лишь час? Я смогла тебя услышать, несмотря на то, что не тренировалась! Или это был, по-твоему, глюк?
– Это в любом случае не сон, – заметил Андрей с легкой улыбкой. – Как и твоя вчерашняя беседа с бабой Натой под окном. Лера, я же про то и говорю: надо уметь отделять котлеты от мух. А ты все валишь в одну кучу.
Я отвернулась, подавляя очередную вспышку неудовольствия. Андрей, конечно, говорил дельные вещи. Я уже доказала свою неспособность контролировать разрушительную силу, поселившуюся во мне. Оставаться такой, какая я сейчас, неправильно. Мне предстоит долгая работа над собой. И уж лучше, наверное, слушать Никольского, чем опять попасть в лапы Чудинова и его семейки. Андрей выглядит адекватнее.
Никольский ел молча, изредка поглядывая в мою сторону. Я же ковырялась в своем салате, тоскливо размышляя, как с собой бороться.
– Ты знаешь о том, что я едва не убила Кондрата? – едва слышно выговорила я наконец. – До сих пор не понимаю, как он остался в живых. Я была так зла, что приказала ему умереть. А он упал…
– Ты часто носила ожерелье? – спросил Андрей.
– Нет. Два раза всего и недолго. Но я и без ожерелья… Как-то раз я устроила погром в номере, разбила все лампы и зеркала.
Никольский немного помолчал, потом качнул головой:
– Наверное, мне не стоит тебя успокаивать, потому что с тобой всякое может быть, но ты вряд ли сможешь нанести кому-то смертельное ранение или убить взглядом. Пока, во всяком случае. Да и полтергейст устроить тебе еще не под силу.
– Ты правда так думаешь?
– Ты не прошла весь путь до конца. Максим ускорил твою эволюцию, умело объединил древние знания и самые передовые достижения биохимии, но все равно остаются еще и такие нюансы, как прямое посвящение. Полагаю, Максим весьма рассчитывал на минувшую ночь, но поскольку на капище ты не попала, завершающая стадия так и осталась вами не пройденной. В магии ритуалы иногда имеют огромное значение. На наше счастье.
Я глубоко задумалась. Когда я буянила, всякий раз поблизости находился Макс. Именно при нем по комнате летали вещи и бились стекла, при нем в деревья попадали молнии. А вот без него, несмотря на все мое хотение, ничего не получалось: я даже защитить себя не могла! Конечно, с каждой новой попыткой мои силы возрастали. Кондрат в лесу все-таки потерял сознание – в отличие от Дениса, безнаказанно таскавшего меня за волосы, но с нами там опять был Чудинов, и получалось, что его желание избавиться от десантника явилось по крайней мере катализатором.
– Выходит, гостиничный номер разгромил Макс? – задумчиво проговорила я. – А смысл? Он что, хотел напугать меня еще больше, привязать к себе, показать, какая я мерзкая ведьма, опасная для окружающих? Вот же гад! Даже свой компьютер не пожалел, разбил вдребезги. Хорошо хоть не мой ноут, значит, совесть не до конца его покинула... И все равно – я ему этого не прощу!
– Сам по себе Максим не телекинетик, – сказал Андрей. – Но в данном случае ты стала для него проводником. Рискну предположить, что Максим в тот день активно практиковался взаимодействовать с тобой. Скажи, ты была возбуждена или зла на что-то?
– Да. Еще бы! – я вспомнила, что Чудинов вытворял со мной на Мушозере и покраснела – не столько от смущения, сколько от ненависти к этому жуткому и беспринципному негодяю.