Я вдохнула воздух поглубже и задержала дыхание. Мне следовало немедленно успокоиться. Взять себя в руки. Скинуть наваждение. Освободиться от влияния чертовых камней. Андрей не виноват, что я стала такой. Это Макс и моя глупая доверчивость! Я не должна сердиться на того, кто пытается мне помочь. Единственного, кто реально может мне помочь. Я же сама ждала его, так о нем мечтала! И что же теперь – я опять рублю сук, на котором сижу?! Не бывать этому! Я не доставлю такого удовольствия старичкам-манипуляторам! Я вновь стану собой – нормальной. Привычной. Спокойной – как вода в тихой заводи.
– Хорошо, – произнесла я глухо. – Но что мы с тобой будем делать дальше?
– Я предлагаю тебе передышку, – ответил Андрей, для которого мои мысленные внушения не прошли незамеченными. Его взгляд чуть потеплел, и в нем мелькнуло одобрение. – Тебе надо остановиться немного и подумать, чего ты хочешь. Чтобы правильно выбрать, нужны факты – я постараюсь их тебе предоставить. А еще я обещаю сделать все от меня зависящее, чтобы никто тебе не мешал, не навязывался и не заставлял принимать чью-то сторону. В том числе и я сам.
– И ты не потребуешь от меня прятаться в этом доме вечно?
– Это бессмысленно. Ты не сможешь жить на острове, это совершенно не твое. Мне кажется, ты предпочтешь вернуться в Москву и вести привычный тебе образ жизни. Так что, полагаю, твой выбор очевиден. Едва у тебя появится возможность уехать из Карелии, ты уедешь.
В его словах прозвучала толика горечи, но я не стала на этом заостряться. Мы еще успеем обсудить наше будущее, сейчас были вещи поважнее.
– А Юмала? – спросила я. – Она, так сказать, поедет со мной, во мне?
– Это один из возможных вариантов, но я бы не хотел, чтобы он осуществился, – ответил Андрей. – Ты можешь пожить некоторое время в Хангапоге, пока твоя связь с камнями в ожерелье не ослабнет. Или хотя бы пока Судопольские не перестанут в тебе столь остро нуждаться. Уже через неделю после праздника станет проще. А можешь, к примеру, попытаться освободиться от влияния Юмалы навсегда.
– Это реально?
– Да. Я достал для тебя артефакт, который способен перекрыть действие ожерелья. Но носить его на себе означает просто сменить один вид магического воздействия на другой. Для того, чтобы понять, нужно ли тебе такое, тебе придется досконально во всем разобраться.
– Я этого и хочу: разобраться.
– Я помогу, – твердо заявил Никольский. – И начну прямо сейчас, чтобы не терять даром время. Ты позавтракала?
Я кивнула.
– Тогда пойдем прогуляемся немного. Я покажу тебе, как выглядит защита дома Липкиниеми.
Никольский заставил меня бросить грязную посуду на столе («Потом помоем!») и терпеливо ждал на улице под балконом, когда я зашнурую кроссовки. Моя обувь высохла, но была вся в глине, которая налипла не только на подошву, но и на шнурки. Я кое-как отбила ее о ступени, смахнула сверху, но не слишком усердствовала, чтобы не прослыть копушей. Получилось не очень хорошо, но, учитывая мой внешний вид вообще и незавидную планиду в частности, нечищеная обувь – не самое большое несчастье в моей жизни.
– Смотрится защита не слишком впечатляюще, – предупредил Андрей, когда я наконец-то выбралась из дома, – но главное, что хорошо работает. Защитный круг выложили в стародавние времена предки Липкиниеми, очень известные в ту пору тиедяны Илонены. Они первыми придумали оградить остров от вредоносного влияния соседей из Муштакаски – тех самых Черных Выжиг, куда мы с тобой так и не поехали.
– В Выжигах жили колдуны-соперники? – предположила я.
– Вероятно. Каждое поселение раньше имело свою магическую специализацию. Где-то со зверьми умели договариваться; из таких деревень выходили знатные охотники, пастухи или рыбаки. Особенно ценились те, кто умел от змей защиту организовать или вообще прогнать их с той или иной территории. В других деревнях погодники жили: они землепашцам помогали и за навигацию отвечали. В третьих селились лекари-ведуны. А Хангапога славилась теми, кто умел защитные чары сплетать: обереги, наузы вязали. Могли сеть рыбацкую таким образом сплести, что пустыми рыбаки никогда из озера не возвращались. И не рвались такие сети, и в шторм ветер их не срывал с вешек, и сохли они очень быстро.
– А при чем тут орден «Посвященных Вала»? – вдруг припомнила я обвинения Макса.
Андрей хмыкнул и пожал плечами:
– Да ни при чем. Это было модно в 19 веке – придумывать громкие названия и сбиваться в особые ордена и кружки. Докатилось веяние и до Карелии – вместе со всякими любителями старины и фольклора, которые сюда валом повалили. Вот под их влиянием жители с Хангапоги стали считать, что поклоняются Свету и придумали себе название «Посвященных Вала», а может и не они сами придумали, а те, кто прибыл сюда из столицы. В противовес хангапожцам выходцев из Муштакаски начали величать «Детьми Сариолы», намекая на таинственную страну Похъёлу из «Калевалы». Но долго все это не просуществовало, еще до войны заглохло, потому что наносное, не наше. Хотя, как погляжу, кое-кто до сих пор играется и успокоиться не может…