У берега озеро было мелким и прозрачным, взгляду открывалось галечное дно, где был виден каждый камешек. Но дальше берег резко опускался, покрываясь слоем ила, и воды темнели.
Андрей шумно столкнул лодку в воду, и она закачалась, словно радуясь новому походу.
– Перебирайся! – он протянул мне руку. Я послушно шагнула через борт и уселась на вторую лавку, где сидела в прошлый раз.
На этот раз Андрей греб не спеша. Лодка двигалась плавно, скользя по рябой от солнечных зайчиков серо-синей воде. Я из интереса свесила руку за борт – озеро оказалось на удивление теплым.
– Видишь те пирамиды? – спросил Никольский, кивком указывая на высокую скалу, мимо которой мы в этот момент проплывали. – Это Стражи.
Пирамиды, точнее – огромные конусы, сложенные из старых камней, были черны, поросли лишайником и потрескались от времени. Они возвышались на голой скале, три в ряд, одинаковые размером и похожие на выпавшие зубы гигантского левиафана. Я смотрела на них, и меня, несмотря на яркое солнце, пробрал внезапный озноб.
– Ты сказал, что остров не любит чужаков, а как же я?
– Ты со мной.
– А еще ты сказал, что плохих людей отсюда не выпустят. Но можно ли меня назвать «хорошим человеком»? Ведь у меня связь с камнями Юмалы.
– Ты светлая, – сказал Андрей, – просто попала в беду. Остров это понимает.
– А те, кто прилетал сюда на вертолете – они выбрались?
– Хочется верить, что да.
Прозвучало это пугающе, будто он не был уверен, и я съежилась на скамейке.
– Сколько их было?
– Четверо. Успокойся, Лера, все они живы. Хотя Иван и был зол, что поиски окончились бесславно, на своих людях он срываться не стал.
– Точно?
– Точно. Бессмысленная демонстрация ему не свойственна.
Я выпрямилась, стараясь не показывать собственных страхов.
– Неужели на острове всегда селились только хорошие люди? Так же не бывает.
– Жизнь на архипелаге сама по себе не каждому по плечу, – ответил Андрей. – Она требует от людей особого характера. Да и защита давно не обновлялась. В советское время за ней вообще никто не следил.
– На Хангапоге много жителей?
– Мало. Многие умерли или разъехались. Наших ровесников тут вообще нет, одни пенсионеры, но, по моему мнению, все они необычайно умные и открытые люди. Я уверен, они тебе понравятся. С бабой Натой, впрочем, ты уже знакома.
Я кивнула, подумав, что если и другие местные обитатели окажутся такими же загадочными, как ясновидящая Илльян Наталиэ, мое старое мировоззрение рассыпется окончательно. Я провалюсь в прошлое, вновь став маленькой девочкой, верящей в Деда Мороза и козни Кащея Бессмертного.
Мы плыли мимо выщербленной скалы, увенчанной кривыми соснами-часовыми. При свете дня в них не было ничего пугающе-путустороннего. Плеск весел, галдеж птиц в вышине, высокое синее небо – все это походило на туристический рай, и если остров и впрямь был волшебный, то сейчас его чары спали.
– Скажи, – спросила я внезапно, – а тогда, в Питере… во что была одета девушка? Которая тебе помогла… Ты помнишь это?
– Конечно, помню, – сказал Андрей. – Черные брюки, черные сапожки, белая приталенная куртка с молниями на кармашках и вязанная шапочка кремового цвета с огромным помпоном.
Я закусила губу. Шесть лет назад, то есть в выпускном классе, я так и одевалась: в белую зимнюю куртку и шапку с помпоном. Странное, непонятное, волнующее совпадение. Или все же не совпадение? Андрей мог увидеть мои фотки в соцсетях. Правда, я на вскидку не могла сейчас сказать, имелись ли там зимние фотографии в той самой шапке...
А еще я вспомнила слова Макса о том, что он вез меня в Карелию в качестве приманки. Он, правда, намекал на Сергея Сергеевича, а тот никогда не был волшебником. Однако все равно получалось, что кто-то знал о происшествии шестилетней давности, если не сам Макс, то его дед, который отправил нас в поездку.
– И все-таки, что они от тебя хотят? – задала я вопрос Никольскому. – Макс признался, что хотел обменять меня на знания, которые спасут его маму. В ее смертельную болезнь я больше не верю. Но что-то же им от тебя нужно, ведь так?
– Им много чего нужно, – Андрей скривил губы в усмешке, – но я надеюсь, что они успокоятся на малом. Я на полном серьезе рассчитываю с ними договориться. Главное, чтобы они оставили тебя в покое.
– Ты упоминал, что рассчитываешь на мою помощь...
– Я передумал.
– Почему?
– Из-за ожерелья. Мне теперь придется заново все переосмысливать и думать, что делать с тобой дальше.