Я заканчиваю свою речь королевским жестом руки, которому меня учили для приветствия людей.
Пэйдж глазеет на меня с открытым ртом.
— Где ты этому научилась?
— Что, как ты думаешь, я пытаюсь объяснить тебе?
Открывается дверь и в комнату входит мама, неся множество пакетов. У них с Пэйдж молчаливое соглашение: один отправляется по поручениям, а другой остается со мной. Бедную, хрупкую Кэт нельзя оставлять в одиночестве. Что же, если бы внезапно материализовался Крю и материализовал меня в Ателию, они бы ничего не смогли сделать, чтобы помешать ему. Боль пронзает меня при мысли об Ателии и о том, как теперь должен чувствовать себя Эдвард. У него нет такой роскоши, как бежать в отдаленный городок. Он должен натянуть свою улыбающуюся маску и притвориться, что Катриона — это я. Боже, как бы мне хотелось иметь возможность избавить его от боли.
— Девочки, — мама поднимает пакеты, — угадайте, что у меня для вас сегодня?
— Мам, нам больше не пять лет, — говорит Пэйдж, но все равно улыбается. — Что там у тебя?
— Что же, для сальсы слишком холодно, но у меня есть вкусная копченая ветчина от местного мясника. Кэт, что ты скажешь на счет бутерброда с ветчиной и сыром?
Ее слова вонзаются в мое сердце, как стрела, и причиняют боль. Мама не похожа на Эдварда, но то, как она это говорит, с нежностью, любовью и заботой в голосе, точно так же, как Эдвард говорил со мной в нашу брачную ночь. Мне хочется плакать.
— Кэт? — Мама закрывает дверь и подходит ко мне. — С тобой все в порядке? Мы можем сделать что-то другое, что бы ты хотела… может суп из тортильи? Или цыплята касадилья, ты их так любила.
Первое, что мне хочется сказать, это «нет», что со мной все в порядке. Второе — я не хочу вспоминать об Эдварде.
— Я буду касадилью, — говорю я. — Спасибо, мам.
Еще одна неделя проходит без происшествий.
Прошло три недели с момента моего возвращения в Америку. Я полностью восстановилась — могу свободно дышать, ходить и выполнять все действия, как любой здоровый человек. Никаких изменений с моим телом не происходит, но я ужасно скучаю по Эдварду. Изо всех сил стараюсь вернуться к своему нормальному «я», но никогда не умела притворяться. Мама беспокоится за меня и даже предположила встретиться с психиатром, но я категорически отказываюсь. Разговоры не приведут Эдварда в наш мир.
Каждый раз, когда Райан зовет маму, это напоминает мне об Эдварде. Или когда парень Пэйдж зовет ее, я хочу, чтобы Эдвард был рядом со мной. Но это бесполезно. Никто в моем мире никогда не будет соответствовать ему. Его никто не сможет заменить. Все, что я могу сделать — это подождать, пока боль постепенно утихнет, и сможет как-то существовать в моей жизни. Любовь никогда не придет ко мне вновь, для любви мне был дан мой муж.
Пэйдж не упоминает Ателию или Эдварда, но я сильно подозреваю, что она гуглила все, что могла найти о нем. Не хочется поднимать эту тему самой с тех пор, как я сказала, что была принцессой, все идет не очень хорошо.
Звенит дверной звонок.
— Я открою, — кричит мама, хотя я сижу в гостиной ближе всего ко входу.
Я могу быть в депрессии, но не инвалид. Поэтому вскакиваю и открываю дверь, ожидая увидеть соседа (пожалуйста, пусть это будет не репортер), но это почтальон.
— У меня пакет для госпожи Кэтрин Уилсон, — говорит он.
Мне требуется одна секунда, чтобы сообразить — меня зовут Кэтрин Уилсон, а не Катриона Брэдшоу. Я так привыкла к тому, что меня зовут Катриона Брэдшоу.
— Это я, — расписываюсь в бланке доставки и беру пакет. — Спасибо.
— Что это? — сбоку от меня мгновенно появляется мама.
— Ты заказывала что-то онлайн? — спрашивает Пэйдж.
Я не касалась своего кошелька и уж тем более не пользовалась кредиткой. Читаю адрес отправителя.
— Это от Джэйсона.
Лицо мамы мрачнеет.
— Тебе не нужно иметь с ним ничего общего, если ты не хочешь.
— Мам. Сколько еще раз мне нужно повторить, что Джэйсон не имеет отношения к моему исчезновению?
— Дорогая, ты порвала с ним. Разве не он сделал что-то, что привело к этому?
— Он ничего не делал. На самом деле это все я.
Подходит Пэйдж.
— Тогда зачем он отправил тебе этот пакет?
— Понятия не имею. — Я открываю пакет и вытаскиваю книгу в твердом блестящем переплете. На ней изображена прекрасная девушка в потрясающем платье. И называется она «Давным-давно».