Она вспомнила миссис Тумбс, хозяйку работного дома, куда ее отправили после смерти родителей. Та часто говорила:
– Вся твоя жизнь может измениться в одно мгновение.
Совершенно справедливо. Однажды ее жизнь уже изменилась в одно мгновение, и изменилась к худшему. Камилла заставила себя не думать об этом. Какой смысл ворошить прошлое? Что было, то было. Но это не означает, что ей нельзя мечтать, сказала себе девушка, сворачивая за угол и перебегая дорогу перед самым носом проезжающего экипажа. Не обращая внимания на грубую брань кучера, она поспешила дальше, слишком озабоченная данным ей поручением, чтобы позволить себе отвлечься на всякие пустяки. «Может быть, на этот раз удача будет сопутствовать мне», – подумала Камилла, перепрыгивая через лужу. С шиллингами в кармане и обещанным золотым она чувствовала себя богатой, окрыленной надеждой и… продрогшей.
Холодный туман, поднимающийся от реки, проникал сквозь легкую одежду девушки, заставляя дрожать всем телом, пока она шла через погруженный в сумерки город. Внезапно из-за поворота вылетел всадник на коне и чуть не сбил ее с ног. Камилла отскочила в сторону и тихо выругалась. Однако в следующий момент лицо ее неожиданно просветлело. Всадник на коне, который внезапно возник перед ней из темноты, заставил ее кое-что вспомнить, и она невольно улыбнулась, поспешно продолжая путь. Вчера ночью она снова видела его во сне.
Это был тот же сон, что и раньше, только на этот раз он приехал к ней на черном коне и сильной рукой подхватил ее в седло. Он прижимал ее к груди, и они скакали в ветреную ночь. Во сне она вздыхала, охваченная восторгом.
Иногда он приплывал на корабле, как пират, или же чудесным образом появлялся в таверне «Роза и лебедь», многолюдной, дымной, как всегда. Он похищал ее оттуда как разбойник, но обращался с ней как джентльмен. Привозил ее в красивый замок и осторожно опускал на кровать, усыпанную лепестками роз. Его лицо всегда было скрыто от нее, но она догадывалась, что оно красивое, смуглое, подвижное. Его тело было восхитительно: мускулистое, стройное, покрытое бронзовым загаром. Вчера ночью во сне он согревал ее. Ей снилось, что они вместе мчатся верхом под холодными мерцающими звездами, что ей тепло и уютно в надежном кольце его рук.
Вот он соскользнул с коня и опустился вместе с ней на ложе из мха и листьев, а потом накрыл ее своим телом и стал целовать, страстно впиваясь в ее губы. Руки его изучали тело Камиллы, разжигая в ней огонь страсти. Девушка пыталась спросить его: «Кто ты?» – но не могла. Между ними не было слов, только томительные, жадные поцелуи и этот нарастающий, расплавляющий жар…
Сон ее прервала Гвиннет Диббс, толстая, злобная племянница Уилла. Войдя в комнату Камиллы, она подошла к спящей девушке и вылила на нее кувшин холодной воды.
– Проснись же, лентяйка! – С этими словами Гвиннет поставила кувшин на старый комод.
Промокшая до нитки и дрожащая от холода Камилла в тусклом свете начинающегося дня видела перед собой рыжие волосы и усыпанное веснушками одутловатое лицо. Ух, как она ненавидела эту девицу! Гвиннет была почти шести футов роста, мужеподобная, с маленькими, злобно горящими карими глазками. Более мерзкий характер было трудно себе представить.
Не успела Камилла прийти в себя, как Гвиннет вновь обрушилась на нее.
– Если ты воображаешь, что я буду за тебя делать твою работу, то глубоко ошибаешься! – выкрикнула она, ударив ногой лежанку Камиллы. – Пошевеливайся, Щепка, или мне придется стаскивать тебя вниз за волосы!
Наконец к Камилле вернулся дар речи. Ее худенькие плечи дрожали от холода раннего утра.
– Если ты еще раз посмеешь облить меня водой, Гвиннет Диббс, я… я… – Она не договорила.
– Что, Щепка? Что ты сделаешь? – презрительно ухмыльнулась Гвиннет и, уперев в бока толстые ручищи, с угрожающим видом двинулась в сторону Камиллы. – Ты, несчастная, тощая уродина! Еще одно слово, и я сломаю тебе руку! Вот увидишь, я это сделаю! Тебе тут не место со всеми твоими благородными манерами. Стоит мне убедить в этом дядю, и ты вылетишь отсюда, слышишь? И глазом моргнуть не успеешь. Не понимаю, почему дядя до сих пор этого не сделал – ты так неуклюжа, что перебила половину стаканов, да еще спишь допоздна. Да кто ты такая?! Кем себя вообразила? Если ты и была когда-то дочерью эсквайра, то теперь ты никто! И не забывай об этом.
– Я знаю, кто ты такая, Гвиннет Диббс.
– Я твоя хозяйка, и я говорю тебе: пошевеливайся, а не то я сломаю тебе обе руки!
«И она бы это сделала, – размышляла Камилла, перешагивая через дохлую крысу, лежащую у нее на дороге посреди улицы. – Она бы сломала мне руки, не задумываясь». Поморщившись, Камилла завернула за угол и из слабого света уличного фонаря попала в темноту. Отогнав от себя мысли о Гвиннет Диббс, она опять вернулась к образу таинственного мужчины, так настойчиво являвшегося к ней во сне.
Если бы только на самом деле кто-нибудь увез ее из «Розы и лебедя», с тоской подумала Камилла.
Но помощи ждать было неоткуда, и она понимала это. Если ей когда-нибудь и удастся вырваться из рук Гвиннет, из этой постылой кабалы, то только благодаря собственным усилиям. Ведь не может она провести всю жизнь в «Розе и лебеде», моя полы и подавая эль, терпя угрозы Гвиннет, окрики Уилла Диббса и шлепки вонючих, пьяных моряков. Ее угнетали убогая обстановка таверны и тошнотворная смесь запахов эля и дыма, которой пропитались насквозь ее волосы и одежда.
Губы Камиллы решительно сжались, пока она предавалась этим горьким мыслям, но не от жалости к самой себе, а в трезвых размышлениях о том, как и когда можно устроить побег. Вчера она видела в окне аптеки объявление, что требуется клерк. Может быть, стоит попробовать…
Увидев наконец, что приближается к убогому кварталу, посреди которого ютилась гостиница «Белый конь», Камилла ускорила шаги. Это был район, в котором она редко появлялась – он пользовался слишком плохой репутацией. В этой части Лондона обитали воры и головорезы, не имеющие иного источника существования, кроме грабежа застигнутых врасплох прохожих.
Камилла осторожно пробиралась мимо теснившихся по сторонам улицы зданий, ожидая, что на нее в любой момент могут напасть, и вздохнула с облегчением, когда благополучно добралась до дверей «Белого коня». Это было ветхое двухэтажное строение с закрытыми ставнями на окнах и провалившимися ступенями лестницы у входа. Камилла вошла внутрь через полусгнивший дверной проем. Яркий свет заставил ее зажмуриться. Шумная толпа заполняла холл, но все были слишком пьяны и не заметили появления Камиллы. Она поспешно поднялась по узкой лестнице на второй этаж, где были расположены отдельные номера. Здесь царила относительная тишина.
Идя по узкому коридору, Камилла внимательно смотрела на дверные номера. Неожиданно ее охватило странное чувство. Она не была склонна предаваться фантазиям, но тут ей почудилось что-то зловещее, от чего волосы у нее на затылке встали дыбом. Это тревожное ощущение не покинуло ее и тогда, когда она нашла нужные цифры. Камилла бессознательно сжала в руке свой талисман в виде фигурки льва, который всегда был с ней. Но и он не помог развеять охватившее ее дурное предчувствие.
Остановившись перед дверью, Камилла постучала. Тишина. Она снова постучала.
Никто не ответил. Прикусив губу, девушка размышляла, что ей делать, если мистера Андерса не окажется в номере. Ведь она должна отдать конверт лично ему в руки. Если она вовремя не вернется в «Розу и лебедь», Диббс надерет ей уши, но если она вернется, не выполнив поручения, ей придется отдать полученные деньги обратно.
Встревоженная, Камилла еще раз постучала. Может быть, Андерс спит или лежит пьяный, не слыша ее стука? На этот раз ей показалось, что в комнате послышался какой-то шум.
– Мистер Андерс? – крикнула она. И повинуясь внезапному порыву – миссис Тумбс в работном доме всегда отчитывала ее за эти порывы, – она взялась за ручку и повернула ее. Дверь распахнулась.