– Ты чокнутая, – усмехнулся я.
– Почему? Вылечат нас может и бесплатно. А вот жить придется в бедности, а мы там без профессии и опыта окажемся. И язык будущего я только один знаю, изучить-то с помощью лингвошлема легко и быстро, но и недёшево… Олег, это наш шанс.
– Нет, потому что веришь в путешествия во времени…
– Ясно. Не убедила. Вот, смотри на сканер, направляй на кого-нибудь, если покажет меньше семисот, то это человек, который больше не оставит следа во времени. Таких здесь была сотня наверно, но уже улетели.
Я глянул на неказистый прибор будущего, но заметил и другое за столиком кафе, вытаращил глаза и прошептал:
– Не все улетели! А с ней ты тоже пробовала заговорить.
Маша проследила мой взгляд, выхватила у меня сканер, навела на спиной к нам пившую кофе знакомую блондинку и прошептала:
– Но как? Такие большая редкость! Я думала в этом аэропорту только двое остались. Ты и я. И если она пропустила твой рейс, то… Да нет, такого не может быть!
– Значит она с другого рейса. Нам нужен третий? Зачем кстати?
– Для полёта не нужен, а для регаты надо, там экипаж не менее троих, наверно чтобы вес за счёт команды не снижали.
– Пошли вербовать, – хмыкнул я, сам не веря, что уже соучастник этого дурдома.
– Я только русский знаю, – опечалилась моя авантюристочка, – и землянский язык будущего. А ты?
– Она знает, просто тебя не сочла достойной, а меня на чистом русском обозвала свиньёй, но в общем-то немного за дело.
Мы сели за столик красотки, я сразу взял быка за рога:
– Привет. Я Олег, а это Маша. – повернулся к официанту, – Два кофе, пожалуйста… Чёрт. Ту кофе, плиз… Чёрт. Что он сказал?
– Он спросил, какой кофе, – усмехнулась девица, сказала что-то официанту, стала ещё тревожнее, пробормотала. – На кого вы работаете?
– На себя.
– Тогда зачем вы ко мне подсели?
– Тебя преследуют? Мы можем тебе помочь.
– Идите вы все в баню! – воскликнула вербуемая, манерно, с оттопыренным мизинчиком, неся чашку ко рту.
– Ты скоро погибнешь, – изящно подключилась Маша.
– Да ну? А вы значит из доброй спецслужбы, – немного собралась красотка, а потом не выдержала, и из её глаз покатились слёзы, а её кофе полился на футболку.
Дальше была истерика, успокоение, безуспешное оттирание пятна. Маша рассказывала, показывала мой пропавший билет и свой ноут, в котором ещё один матч с сопутствующим грабежом букмекеров завершался. Мы заказали еды. Маша даже совала толстую пачку денег сказавшей, что у неё нечем оплачивать дорогущие рестораны в аэропортах, Вике, которая всё-таки представилась. Потом Вика засуетилась после объявления рейса на Манилу. А затем разинула рот после тревожного объявления. Прошептала:
– Твой, Олег, рейс пропал! А мне пора на посадку в Манилу… Но…
– Манила… – озадаченно прошептала Маша, напрасно неся чашку ко рту. – А оттуда выходит и взорвётся яхта… «Жемчужный…
– дракон»! – закончила Вика. – На ней везут партию…
– Плутония! – выпалила Маша, начав свободной рукой стучать по клавишам, забыв про руку с чашкой около рта и вылив кофе на себя. – И эта яхта взлетит на воздух. А тебя отправили её взорвать?
– Нет, меня послали поставить маячок! – вытаращила глаза Вика. – Я фитнес-модель, путешествовала. Щёлкнула клювом, приняла в подарок чемодан. Меня сделали слепым мулом, двойное дно и дурь какая-то. Ну и в отеле меня взяли. Но не посадили, а… Я похожа на очередную любовницу босса мафии какой-то… их, мафий, много, а мне только имя того как бы моего папика нужно. Любовницу поймали, мне выдали её серьги и кольцо. Сказали лететь в Манилу, забрать на почте маячок, сесть на яхту. Там эту фифу толком не видели, да и намазана она обычно сильно, а лицами и фигурами мы похожи, и она тоже русская. Зато знают цацки. Поставить маячок и плыть с ними. А потом яхту захватят, а меня отпустят.
– Идиотизм какой-то, – одновременно сказали подававший салфетки я и промакивавшая пятно от кофе Маша.