– Во всяком случае, в последнее время не застрелили. Но пистолет ведь можно и почистить. Я не думаю, что вы кого-либо застрелили.
– Сейчас я вам расскажу, – сказал он.
– Один момент! – остановил я его. – Обдумайте то, что будете мне рассказывать! Если вы действительно хотите, чтобы я отвез вас в Тихуану, то ничего не рассказывайте по двум причинам. Во-первых… Вы слушаете меня?
Терри вяло кивнул, глядя пустыми глазами на стену над моей головой. Лицо его было мертвенно-бледное, шрам посинел.
– Во-первых, – медленно повторил я, – если вы совершили преступление – я имею в виду тяжкое, – то вы не должны мне об этом рассказывать. Во-вторых, если вам известно, что таковое преступление было совершено кем-то другим, вы тоже не должны мне об этом рассказывать. В противном случае я не повезу вас. Ясно?
Терри посмотрел мне в глаза безжизненным взглядом. Он выпил кофе и еще был бледен как смерть, но уже не дрожал.
– Я вам сказал, что попал в тяжелое положение.
– Это я слышал, но не хочу знать, что это значит. Я вынужден зарабатывать себе на жизнь и должен стараться сохранить свою лицензию.
– Я могу принудить вас угрозой оружия, – сказал Терри.
Я усмехнулся и подвинул к нему лежащий на столе пистолет. Он взглянул на него, но не взял.
– До Тихуаны вы не сможете держать меня под прицелом, Терри. Ни при проезде через границу, ни на аэродроме. Мне случайно приходилось иметь дело с пистолетами. Оставим оружие в стороне. Хорош я буду, если расскажу в полиции о том, как я перепугался и вынужден был делать то, что вы мне приказывали. Предполагая, конечно, что я ничего не знаю, о чем следует заявить в полицию.
– Слушайте внимательно, – сказал Терри. – Только к полудню или даже позже кто-нибудь постучит в дверь. Прислуга не так глупа и не станет ее будить до этого времени. Но примерно в полдень девушка постучится и войдет. Увидит, что в комнате никого нет.
Я отхлебнул кофе и молчал.
– Девушка заметит, что постель нетронута, – продолжал он. – Это, вероятно, наведет ее на мысль поискать где-нибудь еще. На участке позади главного здания есть большой дом для гостей. У него отдельная подъездная дорога. Там Сильвия провела ночь. Вероятно, девушка там ее найдет.
Я сделал серьезное лицо.
– Теперь мне нужно серьезно обдумать то, о чем я могу вас спросить, Терри. Разве она могла ночевать не у себя дома?
– Ее вещи разбросаны по всем комнатам. Она никогда не повесит их на место. Поэтому девушка может подумать, что она надела халат поверх пижамы и куда-нибудь ушла. Итак, остается только дом для гостей, она там иногда ночует.
– Не обязательно, – заметил я.
– Это наверняка дом для гостей. Черт возьми, неужели вы думаете, прислуга не знает, что делается в доме? Прислуга знает все.
– Оставим это! – сказал я.
Терри с такой силой провел пальцем по бледной щеке, что осталась красная полоса.
– И в доме для гостей девушка найдет Сильвию…
– …пьяную в стельку, всю проспиртованную, – сухо добавил я.
– О!
Терри задумался над этим.
– Конечно, это могло быть, – согласился он. – Сильвия вообще не пьяница, но если хватит лишнего, то уж здорово.
– На этом история закончена, – сказал я. – Или почти закончена. Когда мы с вами в последний раз выпивали, я был немного груб – просто сбежал от вас, если вы помните. Вы раздражали меня. Но когда я позже подумал об этом, мне стало ясно, что вы, изливая сарказм, хотели разрядиться, облегчить свою душу. Вы говорите, что у вас есть паспорт и виза для поездки за границу. Их выдают не сразу и не всякому. Значит, вы уже раньше задумали улизнуть.
– Я почему-то чувствовал необходимость быть поблизости. Чувствовал, что я буду ей нужен не только в качестве ширмы, за которой отец многого не заметит. Впрочем, я пытался звонить вам сегодня ночью.
– У меня крепкий сон. Я ничего не слышал.
– Потом я пошел в турецкую баню. Я пробыл там несколько часов, принял паровую ванну, облился холодной водой, пошел под душ. Меня массировали. Оттуда я пару раз звонил по телефону. Машину я оставил на углу Фонтейн и ла Брэ, оттуда пришел пешком. Никто меня по дороге не видел.
– Звонили вы ко мне?
– Сначала я позвонил Харлану Поттеру. Старик вчера улетел в Пасадену по какому-то делу, дома его не оказалось. Я с трудом его поймал и поговорил с ним. Я сказал ему, что, к сожалению, должен сейчас уехать.
Терри говорил это, глядя в окно, словно обращался к кустам текомы, росшим под окном.
– И как он это воспринял?
– Сказал, что ему очень жаль, и пожелал мне всего хорошего. Спросил, не нуждаюсь ли я в деньгах. – Терри усмехнулся. – Деньги! Это первое слово в его словаре. Я ответил, что денег мне хватит. Затем я позвонил сестре Сильвии. Да, точно, ей. Вот и все.