— Э-э-э… — промямлил Поттер и умоляюще взглянул на Северуса. Рот его был приоткрыт, за розовыми губами мелькнула жемчужная полоска зубов.
Снейпу начал приедаться этот спектакль, и он встал, громыхнув тяжелым стулом.
Неразборчиво буркнув что-то, отдаленно напоминавшее пожелание хорошего дня, он вышел из зала, по опыту зная, что его неприемлемое поведение станет основным предметом обсуждений до конца завтрака. Поттер хотя бы сможет поесть нормально. Он заметил, что двадцатилетний преподаватель Защиты всегда ест за двоих. Не кормит эта Уизли его, что ли?!
От мыслей о рационе бывшего ученика его отвлекли три шустрые совы, которые вились над ним подобно маленькому смерчу. Снейп замахал руками, прогоняя явно перепутавших адресата надоед, но совы все не унималась. Наконец они скинули к его ногам несколько писем и вылетели друг за другом в окно. Снейп растерянно оглянулся и, наклонившись, собрал корреспонденцию. К его глубочайшему удивлению, на конвертах значилось его имя. Обернувшись в поисках шутников, он зашел в пустой класс и, присев за одну из парт, вскрыл конверт. Лучше бы он этого не делал! Только при виде вылетевших их конверта бумажных снежинок, собравшихся в хоровод и затянувших «Джингл Беллз», он понял, какую ошибку совершил.
После того как несносный герой обнародовал часть его воспоминаний — ту самую романтическую часть, что касалась нежной дружбы с матушкой этого героя, у Снейпа появились собственные поклонники. Количество их было невелико, но они оказались удивительно преданны своему кумиру. Удивительно, потому что никогда не получали в ответ на свои письма ни единой весточки, но отсутствие взаимности не останавливало этих людей. Они писали Северусу снова и снова: на праздники, дни рождения, начало и окончание учебного года. В общем, пользовались любым способом, чтобы оповестить своего кумира об их непреходящей любви и преданности. Или непроходимой глупости и бестолковом идиотизме, как называл это Северус. Однажды сова застала его в учительской на совещании по поводу дополнительного финансирования школы, и Снейп не смог ее прогнать, чтоб не привлекать общего внимания к своей корреспонденции. Сложив письма в стопку, он как ни в чем не бывало продолжил внимать выступлению Минервы. Какой черт тогда понес Синистру за чаем?! Она свалила одно из писем, которое, разорвавшись, выпустило рой золотых бумажных сердец и пискляво спело:
Мое сердце принадлежит тебе,
О, Северус, лишь о тебе мечтаю…
Флитвик от смеха свалился со стула.
Больше Северус писем не читал.
Впрочем, это не останавливало неуемных коллег. До сих пор в разгар спора (как, например, в прошлый раз, когда Снейп пытался предотвратить второе пришествие в школу Поттера), стоило ему начать приводить аргументы, потрясая исследованиями и опираясь на стопку книг, выдвигая свои железные аргументы, как кто-то тихо напевал:
Мое сердце принадлежит тебе…
После этого любые аргументы Северуса теряли силу, а сам он — боевой дух.
Вытащив палочку, он испепелил кружившиеся снежинки, а следом — и все остальные письма. Рождество обещало быть просто отвратительным.
Обедал он в своих комнатах супом с гренками и прекрасно прожаренной отбивной. Видеть кого-либо еще в этот день он не планировал, но календарь напомнил о совещании в кабинете директора. Пришлось идти, во избежание ненужных расспросов о здоровье и настроении.
Первым, что увидел Северус, переступив порог учительской, были искрившиеся радостью глаза Гарри Поттера. Объяснение этому нашлось быстро: у стола, в окружении Помоны, Минервы и Синистры, стояла Гермиона Грейнджер, без пяти минут Уизли. Ни строгий костюм, ни укрощенные замысловатой прической волосы не могли скрыть природную порывистость и живость движений девушки, вернее, молодой женщины.
— Профессор, — обратив взгляд сиявших глаз на Снейпа, практически пропела Гермиона, — как хорошо, что вы присоединились к нам. Я имею честь пригласить вас на нашу с Роном свадьбу. Мы были бы очень рады вас видеть, не отказывайтесь, пожалуйста.
Снейп сильно сомневался, что кто-либо способен радоваться его присутствию. Тем более на свадьбе. Тем более на свадьбе Уизли. Однако он склонил голову и взял протянутое приглашение.
— Вряд ли я смогу прийти, — не заглядывая в пергамент, пробормотал он. Подачки ему были не нужны. Особенно от бывших студентов.
— Прошу вас, — Грейнджер посмотрела на него так выразительно, словно действительно жаждала увидеть его на собственной свадьбе. — Не отказывайте сразу. Нам с Роном будет очень приятно, если вы придете.
— Аврор Уизли уже достаточно уверен в себе, чтобы взглянуть в глаза Ужасу Подземелий? — он слегка усмехнулся.
— О, поверьте, после того, как он решился сделать мне предложение, нет таких вершин, которые он не смог бы покорить, — Гермиона с удовольствием приняла шутливый тон.
— Ну что ж, — смягчился Снейп, — возможно, я смогу найти время, чтобы проверить его храбрость.
Конечно, он никуда не собирался, но терпеть уговоры студентки — упаси Мерлин! В конце концов, он ничего не обещал.
Когда он прошел к креслу, которое занимал всегда, то обнаружил, что Поттер следует за ним.
— Профессор, не могли бы вы… — суетливо одергивая мантию, начал разговор храбрый герой.
— Не мог бы, — пренебрежительно прервал его Снейп.
Уговоры от Поттера? Неприемлемо!
Знакомый упрямый взгляд, однако, не давал и шанса на отступление.
Снейпа спас Хагрид.
Треск и грохот распахнутой со всей силы двери не мог не привлечь внимания к лесничему. С волосами и бородой, занесенными снегом, в меховом жилете и сапогах, он походил на чудище, пробудившееся от зимнего сна. Голос под стать облику был хриплым и взволнованным.
— Я извиняюсь… Но эта… началось! — в смятении провозгласил Хагрид, топчась на пороге комнаты и придерживая рукой покосившуюся дверь.
— Что началось? — Минерва — само спокойствие — отставила в сторону чашку с чаем и обернулась к лесничему.
— Так это… Наступление!!
Вбитые за время войны рефлексы заставили весь преподавательский состав броситься к окнам, ожидая увидеть орды нападавших. Вдаль, до самого леса, тянулась нетронутая белоснежная целина. Если орды и стояли у стен Хогвартса, то профессора их не обнаружили. Все обернулись к Хагриду.
— Ну, я ж говорил, Минерва, помните? У меня в саду гномы и джарви* из-за погреба сцепились.
— Нет, — медленно произнесла директор, строго глядя на топтавшегося у порога Хагрида.
— Ну как же, — виновато обвел взглядом преподавательский коллектив лесничий, — я ж рассказывал. Был у меня в старой хижине погреб, в равном удалении от садовых гномов и джарви. А нонче, как я хижину-то перестроил, он ближе к гномам оказался. Ну, вот эта… и завязалась у них вражда, значит… А теперь бьются оне…
— То есть как это бьются? — опешила Помона, с успехом боровшаяся с гномами и джарви в собственных теплицах.
— Обнакновенно как… — пояснил лесничий, оглаживая бороду, — стенка на стенку, значит, идут.
Снейп решил прояснить ситуацию:
— А мы тут при чем?
— Так это… у меня ж соплохвосты рядом… волнуются, аж вольеры трещат. А ну как выберутся и детишек распугают.
— Было бы замечательно! — воскликнул Северус, предвкушая зрелище приструненных и покладистых учеников.
— Северус, — окрик директора выдернул его из мечтаний. — Конечно, мы поможем, Хагрид!
Тут подал голос Поттер:
— А на чьей стороне мы будем?