- Спасибо, что пригласил. - ответил я. - Было круто.
- Рад стараться. - спокойно ответил он, причем безо всякого подтекста. Странно. На гея вроде не похож. Я вылез из машины и помахал ему вслед, когда машина тронулась с места. Очень странно. Тинейджеры явно изменились с прежних времен.
Я подошел к дому и вытянул из кармана мобильник. Было уже четыре утра. Я приподнял окно, перебрался через подоконник, шмыгнул по узкому коридору мимо комнаты родителей, вошел к себе и забрался в постель. Через два часа пора было вставать в школу.
*****
Именно в эти дни, когда по-настоящему началась моя жизнь в роли Бет МакКормик, я наконец-то начал комфортно чувствовать себя в новом теле. Я все-таки приучил себя менять одежду в комнате при включенном свете. Начал подолгу валяться в ванной. Научился поправлять свои груди в лифчике, не чувствуя себя извращенцем. Я знаю, что благодарить за это следовало мою подложную личность. Бет была - ну, должна была быть - немного распущенной. При любом раскладе она не из тех, кто станет смущаться своего тела, раздеваясь одна в комнате. Присутствие родителей - пусть и фальшивых - тоже помогало поддерживать иллюзию, что я настоящий тинейджер, и не чувствовать себя педофилом, глядя на себя в зеркало. Я вел себя как девочка-подросток. Я изо всех сил старался думать как девочка-подросток. Я делал то, что мне запрещали. Иногда меня ловили на этом - и тогда мы собачились. Иногда мне нужны были деньги, чтобы пойти в кино или еще куда-то, а мама с папой не давали мне их - и тогда мы тоже собачились.
Мы с Лестером предприняли еще несколько вылазок на неделе после вечеринки. Он брал меня с собой на разные другие тусовки и знакомил с новыми людьми. Иногда мы всей компашкой шли в кино. Иногда тусили со скейтами на парковке у К-Марта. Манера ухаживания Лестера - забирать меня в конце квартала, а затем аккуратно доставлять обратно - через несколько недель все-таки сработала.
Это был странный момент. Я не целовался ни с кем, кроме Синди, почти двадцать лет, и теперь я делал это с парнем-тинейджером. Я провел несколько недель, размышляя, как лучше справиться с этой непростой задачей, но когда время пришло, я все еще испытывал дискомфорт и смущение, отказываясь впускать его язык в мой рот. У нас обоих был вкус сигарет, пива и фастфуда. Его щеки были теплыми, и он чуть-чуть царапал меня свежей щетинкой. Он положил ладонь мне на затылок и рассеянно поглаживал мое ухо большим пальцем. И тут я почувствовал внутри себя ощущения, которые не мог контролировать - желание пустить его внутрь, желание притянуть к себе и теплую волну возбуждения, которая медленно поднималась из глубины. Мы обжимались как типичные тинейджеры минут двадцать, а потом я пошел домой.
Я не мог разобраться со своими чувствами. Да и вообще, были ли чувства? Он был младше, чем мой сын Адам. Примерно того же возраста, что и Тара. Но я больше не был копом по имени Сет Гейтс, а он не был моим ребенком. Он был парнем. А я девушкой. Ровесниками. Мы ходили в одни и те же классы. Я влезла в окно, шмыгнула в спальню, разделась и улеглась в постель нагишом. Долго лежала в тишине. Не то, чтобы меня одолевали какие-то мысли. Но спать тоже не хотелось. И вот, глубокой ночью, когда я уже долго-долго лежала без движения и в полной тишине, из-за стенки послышались звуки. Мои родители занимались сексом. Никаких всхлипов или стонов. Они старались делать это в тишине, чтобы я не услышала. Не потому что боялись испортить меня. Нет, просто потому что мы были коллегами, и трахать друг друга не входило в список их должностных обязанностей. Так же как обнимашки с Лестером не входили в список моих.
Я тихонько сдвинула левую руку, положила ладонь на правую грудь и потеребила сосок. Это было приятно, но не сексуально. Ну, не очень. Правая рука скользнула вниз и аккуратно коснулась малоизведанной области клитора. Это тоже было приятно, но все еще не особенно сексуально. Я вспомнил моменты, когда делал это с Синди и со всеми женщинами до нее, но на сей раз все было иначе. Потому что теперь женщиной была я. Подозреваю, что звучит глупо, но в тот момент это озарение стало для меня большим сюрпризом.
Я продолжала нежно массировать клитор и ласкать другой рукой мои груди и живот, и даже не заметила, как это произошло - мой первый женский оргазм. Это была вспышка эйфории и наслаждения, которая накрыла меня словно плотное одеяло и наполняла все тело теплом еще долго после того, как закончились первые конвульсии. Моя рука расслабилась и осталась там, где была, с двумя пальцами, погруженными в мягкое тепло вагины. Я так и уснула, и так же проснулась на следующее утро. Первый урок в школе я проспала.
Спустя три месяца мы покинули Западный Техас и переехали в Юреку, штат Калифорния.
* * * * *
Мы въехали в Юреку на потрепанном жизнью минивене, обезображенном фальшивыми деревянными панелями и таким количеством подстаканников в салоне, что даже многорукому Шиве было бы многовато. Фургон был под самую крышу забит нашим барахлом, в нем еле хватало места для нас самих. Всю дорогу в 1200 миль я просидела в заднем отделении, играясь в старый геймбой с черно-белым экраном. Мои дешевые посеребренные байкерские колечки - оскаленные черепа и орлы с раскрытыми в крике клювами - остервенело стучали по обшарпанному пластику игрушки, когда я пыталась управлять маленькой гуманоидной фигуркой, продвигая ее сквозь бесконечные лабиринты черных жидкокристаллических стен.
Юрека оказалась поблекшим и выцветшим на солнце городком - типичная крысиная дыра Западного побережья. Несколько волн экономической нестабильности оставили свой след на архитектуре и общем виде этого местечка. Вопреки экономическим штормам, городку удавалось держаться на плаву благодаря неплохой гавани и обширным окрестным лесам. В каждом квартале было несколько симпатичных каменных домов Викторианской эпохи. Но их разделяли голые участки на продажу, заброшенные парковки, пустующие полуразваленные здания магазинов, порожденных бумом 60-х годов. Ну и, конечно, уйма брошенных старых машин, ржавеющих на задворках участков. В целом это Юрека здорово напоминала мне сраный маленький городок в Индиане, в котором я вырос, и я знал, что в таком месте ребенком быть погано.
Пару дней, пока мы искали жилище и пытались добыть хоть какую-то работу, пришлось прожить в фургоне. Я тыркнулась в несколько кафешек и кофеен, но в итоге единственным местом, где меня приняли и зачислили в штат, невзирая на мои пятнадцать с половиной, оказался, разумеется, Макдональдс. Менеджером там был толстый белый парень по имени Брайан с нелепыми гитлеровскими усиками над пухлыми вялыми губами. Пышное акне делало его похожим на жертву ожога. Я сказала ему, что смогу работать только три вечера в неделю, потому что мне еще надо ходить в школу. Подозреваю, что мы нарушили минимум дюжину калифорнийских законов о детском труде, но Брайана это не заботило, а уж меня и подавно.
Несколько дней спустя мы въехали в односпальные апартаменты на аллее около парка Копер-Галч, переделанные из бывшего гаража. За те же деньги нам предлагали места получше - некоторые даже с двумя спальнями - но все они были в мультиплексах или многоэтажных зданиях, а нам не хотелось иметь слишком много соседей, наблюдающих за нами и нашими гостями. В любом случае гараж был очень дешевым и уединенным, и это нас очень даже устраивало.