На карте дорога, по которой они ехали, обозначалась как трасса, но выглядела как узкий проселок. Остались позади маленькие городки, фонари, даже светящиеся окошки одиноких ферм. Они постепенно удалялись от побережья. На протяжении нескольких миль деревья росли вплотную к дорожному полотну; фары выхватывали из темноты замшелые ветви, которые тут же исчезали за спиной. Все тонуло в пелене непрерывного дождя. В зеркале заднего вида не горели чужие фары; навстречу тоже не попалось ни одной машины.
Джон увидел воду на дороге, когда было уже слишком поздно. Та разлилась широким клином на прямом участке, где он по глупости увеличил скорость. Ударил по тормозам – машину занесло, она заскользила. Попытался выкрутить руль, но напрасно, машина потеряла управление, ничего уже нельзя было сделать. На полном ходу они слетели с дороги. Колеса скользнули по узкой полоске грязи вперемешку с галькой, капот нырнул в шелестящие кроны деревьев. Они могли бы врезаться в дерево – машина смялась бы в лепешку на обочине, и через несколько часов их бы нашли. Вместо этого они проскользнули меж стволами, как лезвие ножа. Это случилось совершенно беззвучно: лишь тарахтение мотора, шум дождя и протяжное царапанье веток о металл нарушали тишину. Они падали по крутому склону, сминая колесами папоротники и ломая молодые деревца; их несло к утесу над рекой, которого не было видно с дороги.
Избежав столкновения с последним препятствием – гранитным валуном размером со стиральную машину, – автомобиль полетел с утеса.
Подпрыгнул.
Завис в воздухе, словно подвешенный на ниточках.
Лучи фар, смотрящие на восток, на долю секунды замерли над лесом. В белом свете искрились капли. Кто-то из детей зашевелился и вздохнул во сне; дворники поползли вниз. Все произошло так быстро, что Джон не успел издать ни звука.
Правду говорят, подумал он, в конце все замедляется.
– Джулия.
Под весом мотора автомобиль накренился вперед. Фары высветили белую воду внизу и темные большие камни.
Они начали падать.
Джулия наконец повернула голову и посмотрела на него. Страх нарастал в ее глазах, как уровень воды в бассейне с голубой плиткой. Джон попытался протянуть ей руку, хотел успокоить, но шевелиться было тяжело. Если бы ремень так не давил на грудь… Он почти дотянулся.
Тон, которым он позвал ее по имени, испугал ее сильнее невнятного выражения на лице. Снаружи мир летел на них, кружась в кошмарном калейдоскопе. В голове промелькнула непрошеная молитва. Джулия молилась Богу, в которого не верила много лет, с самого детства. Богу своей матери, которого она отвергла. То была даже не молитва, а просьба, обращенная к тому, кто был намного могущественнее нее; в мимолетном воззвании она молила его о спасении.
Прошу, сделай так, чтобы я не просыпалась. Пусть это будет сон.
Падение ускорилось. Машина сменила уклон.
Джулия Чемберлен не заметила, как муж наконец взял ее за руку. Перед смертью она успела подумать о ребенке у своих ног.
Джон Чемберлен тоже думал о детях. Надеялся, что те спали. Не хотел, чтобы в последние мгновения перед смертью они боялись. А главное, не хотел, чтобы они знали: это он виноват.
Камни, вода, вихрь белого света
Машина
Упала
Почти
Упа…
Наверху, на трассе, почти не осталось следов, которые бы указывали, что тут недавно кто-то проехал. Лишь два размытых отпечатка шин вели к стене деревьев, но ветки почти не были сломаны. Другие машины появились на дороге только на рассвете; отпечатки к тому времени смыло проливным дождем. Вопреки прогнозу Джона Чемберлена, незадолго до рассвета дождь стих. Следы стерлись как по волшебству. Пробыв в Новой Зеландии всего пять дней, семья Чемберленов испарилась на ровном месте.
Это произошло 4 апреля 1978 года.
Часть первая
Глава первая
4 апреля 1978 года
Кэтрин очнулась в темноте и хаосе. Ее швыряло из стороны в сторону, трясло и переворачивало; что-то острое вонзилось в бок. Оказавшись в эпицентре взрыва, она не могла понять, где кончалась она и начинался мир. В этом сумбурном небытии «до» и «после» не существовало, остались лишь шум и боль. Она не знала, сколько все продолжалось.
Пока…
Первый судорожный вздох. Второй. Еле-еле она продралась сквозь густую тьму. Что за звук? Вода? Ветер? Наверное, вода, да – вода. Вода хлещет из кранов в продолговатую белую ванну в их ванной комнате на верхнем этаже дома на Хорнтон-стрит. Но этот звук намного громче, как будто она подставила ухо прямо к крану или несколько ванн наполняли одновременно. За ревом воды – наверное, это все-таки была вода, – слышались также стоны и поскрипывание металла, как будто поезд приближался к станции. Наверное, она уснула в метро по пути домой; в субботу они с мамой ходили по магазинам. «Поезд сошел с рельсов, – спокойно подумалось ей. – Я в метро, вот почему так темно – авария. А может, террористы подложили бомбу?» Она как-то слышала, родители говорили про взрывы в городе. Погибли люди. «Это ирландцы, они вечно все взрывают», – сказала мама, а Кэтрин тогда не поняла, почему ирландцы? У мамы был тревожный голос. Папа сказал, что такое нельзя обсуждать при детях.