– Как? Что? Не поняла… Как опознали?
– По зубной карте. В полиции хранились их зубные карты после того, как на всю семью завели дело о пропаже без вести. Сомнений быть не может, это ваш племянник. С ним нашли часы с гравировкой, они принадлежали его отцу. На крышке выгравировано «Джон Чемберлен». Вы слушаете?
– Да.
– Очень жаль сообщать вам такие новости.
– Нет, не извиняйтесь. Поразительно. Прошло тридцать два года.
– Да, представляю.
– Я уже не надеялась.
– Понимаю.
– А другие кости нашли? Остальных членов семьи.
– Нет. Полицейские все прочесали. Больше не нашли ничего.
Больше Виктория Холл ничего не знала; она лишь добавила, что останки обнаружили под скалой вблизи побережья Тасманова моря.
Уильям был прав.
– Значит, машина разбилась и упала в океан.
– Вообще-то полиция другого мнения. Я говорила со старшим сержантом; в том месте нет дорог. Он предположил, что ваш племянник шел по краю скалы и упал.
– Шел за помощью?
– Простите, я не знаю.
– Да, конечно. Я просто рассуждаю вслух.
– Отчет коронера все прояснит, но понадобится время.
– А где его нашли?
– Минутку. – Она зашуршала документами. – Место вдали от цивилизации. Вот. Брюс-Бэй, ближайший населенный пункт в десяти километрах к югу.
– Я знаю Брюс-Бэй.
– Правда? – в голосе Виктории звучало сомнение; она думала, что Сюзанна ошиблась.
– Я много раз бывала на побережье Новой Зеландии. И в Брюс-Бэй в том числе, снимала там домик.
– Ясно. Значит, вы знаете больше, чем я, я даже никогда не слышала об этом месте.
– Кто его нашел?
– Не знаю, как его зовут, но если хотите, могу выяснить. Студент. Изучал колонию чаек.
Виктория Холл объяснила, что будет дальше. Новозеландский коронер должен провести расследование, издать отчет – нет, она не знает, сколько это займет. Да, разумеется, Сюзанна первой получит копию.
Сюзанна села за стол в гостиной и открыла папку на экране. Она хранила сканы всех документов и фотографий. Впрочем, Чемберлены фотографировались редко. У них было всего около десяти снимков, и то в основном школьные портреты детей; впрочем, имелось несколько удачных фотографий Мориса и Кэтрин, сделанных, когда они не видели.
Вот он, Морис. Последняя школьная фотография из школы Сент-Майклз, совсем старая, конца 1977 года. Через несколько месяцев семья уедет в Новую Зеландию. Морис сидел третьим справа в среднем ряду – мальчик с отчаянно серьезным лицом. Сюзанна попыталась вспомнить его в другой обстановке – за рождественским ужином или во время общего семейного отпуска в Эссексе. Столько времени прошло. Остались лишь воспоминания о воспоминаниях, эпизоды, о которых она думала столько раз, что никакую новую информацию выжать из них было просто невозможно.
В другой папке хранились сканы газетных заметок. Одно время об исчезновении Чемберленов трубили все газеты. В Великобритании шумиха быстро сошла на нет, но в Новой Зеландии об этой истории еще долго писали. Почти все заметки сопровождались одной и той же семейной фотографией – Сюзанне она никогда не нравилась. На ней Чемберлены позировали в фотостудии; лица у всех были стеклянные, застывшие, как у фигур в музее мадам Тюссо. Снимок сделали за три года до исчезновения. Дети тогда были совсем маленькие: Морису одиннадцать, Кэтрин девять, Томми – всего четыре. Эмма еще не родилась.
Почти в полночь она наконец выключила компьютер. Слишком быстро встала из-за стола, и у нее закружилась голова, пришлось ухватиться за стол для опоры. Снова закрыв глаза, она увидела перед собой лицо серьезного мальчика в среднем ряду. Тот уже не сидел, зажатый между одноклассниками с двух сторон, а стоял на краю высокого утеса. Сзади росли деревья. Мягкая земля на краю обрыва закрошилась под ногами; она представила, как он упал – внезапно, не успев понять, что случилось, и беспомощно размахивал руками в туманном воздухе.
Она открыла глаза, не досмотрев, как он ударился о скалы. Бедный Морис, что с тобой стало? Не включая свет, Сюзанна пошла спать.
Глава третья
4 апреля 1978 года
Морис и Томми сели под дерево всего в нескольких шагах от реки и завернулись в мокрое одеяло. Автомобильная фара почти погасла. Река грохотала, как проходящий поезд.
Из темноты вышла Кэтрин:
– Пойдемте со мной.
Морис медленно поднял голову. В отсутствие сестры – а он даже не мог сказать, долго ли та пропадала, – он ушел в себя. Дождь, холод и даже боль в лодыжке, вгрызавшаяся в ногу подобно живому существу, – все отдалилось, и ему стало легче.