— Предатели…
Кто-то решил не сдерживать эмоций. Шеф сурово оглядел присутствующих, автора реплики не вычислил, поэтому продолжил безадресно:
— Не торопись. Думаешь, лучше, если бы прокурорские сами такую сверку провели? Слухай дальше ж, как говорил дед Щукарь.
Что-то я засомневался, что дед Щукарь говорил нечто подобное, но перебивать дядю Колю не стал. Не время умничать. А тот продолжил:
— Теперь наша задача… ваша задача — разнести эти повестки адресатам, чтобы те явились в прокуратуру и дали правильные показания по поводу своей травмы.
Николай Иванович сделал особый упор на слове «правильные». И мы его поняли. ибо каждый из нас знал эту любимую забаву прокуратуры, чтобы держать милицию в тонусе, так сказать. Среди травмированных обязательно найдутся люди, которые пьяные разборки между корешками превратят в захватывающие истории о том, как стали жертвами ужасного нападения со стороны неизвестных преступников. И полетят из прокуратуры в милицию уголовные дела по хулиганкам и грабежам, причинению телесных повреждений, возбуждённые на основании подобных заявлений, сплошь все «глухие». А если ещё кто-нибудь скажет, что он обращался в милицию, но его там обидели, не выслушав, как следует, так это и вообще будет для прокуратуры вишенкой на торте.
Первым возмутился Титан.
— Ага, ловко прокурорские придумали! Чтобы мы сами себе на шею удавку надели, да сами же её и затянули.
И сыщики наперебой начали предлагать, что с этими повестками надо сделать. Когда была высказана последняя версия, связанная с туалетом, дядя Коля возвысил голос:
— Тихо, скородумы! Если бы всё было так просто, я бы вон Гришке Ивойлову повестки отдал, чтобы разнести.
Гришка был нашим универсальным бойцом. Лет сорока, неженатый и неустроенный толком в жизни, он об этом не горевал. Вся его жизнь за пределами работы была здесь, в милиции. Он постоянно отирался у дежурной части. Менялись сотрудники и начальники, менялись времена года, менялось законодательство, и только Гришка был неизменен. Он был бессменным понятым, он подсказывал несмелым посетителям, куда им обратиться, он с удовольствием ехал на вызов вместо второго сотрудника, вытащив из кармана замызганную красную повязку. Каждый новый дежурный брал на себя обязательство изжить этого невзрачного и, чего уж греха таить, неряшливого завсегдатая, но всегда так устраивалось, что Гришка доказывал собственную полезность и продолжал свои бдения.
А Николай Иванович продолжал:
— Смекаете, почему я именно вам поручаю это дело? Отвечаю: мне совершенно не надо, чтобы раскрываемость у нас за девять месяцев рухнула ниже АППГ[4]. Мне не надо, чтобы вы, высунув языки, бегали потом по раскрытию несуществующих преступлений, нафантазированных этими гражданами, а на нужную работу вас из-за этого не хватало. И мне тем более не надо, чтобы из прокуратуры по результатам этой проверки прилетело представление о нарушении вами соцзаконности и принятии к вам мер вплоть до увольнения из органов. Задача понятна?
Николай Иванович закончил свою тираду и перешёл на обычный разговорный язык.
— Разберите повестки по территориальности, распишитесь за каждую. Вот ведомость. И вперёд!
Пока шла толкотня с получением причитающихся бумаг и высказывались сожаления о том, что кому-то досталось больше других, Серёга Савин заявил:
— Повестки –то я вручу, но так, что ни один из вызываемых до прокуратуры не дойдёт.
Николай Иванович тут же не преминул отреагировать:
— Да, ещё! Если на кого-то поступит жалоба, что он отговаривал от посещения прокуратуры, пеняйте на себя. Вы же оперсостав, а не гришки ивойловы. Думайте маленько своими головушками. И имейте в виду, что новый товарищ заместитель прокурора очень уж боек. Может и сам кого-то из этого перечня вызвать. Для контроля и проверки вас на вшивость, так сказать. Так что опять же думайте, прежде чем глупость совершить.
Вот тут дядя Коля маленько зарапортовался. Думать надо не перед тем как совершить глупость, но ребята всё поняли правильно.
Мне досталось шесть повесток, побольше, чем у некоторых. Ничего удивительного, когда у тебя куча общежитий на зоне. На выходе из кабинета Женька Митрофанов наклонился к моему уху и сообщил:
— Я тут с ребятишками из района как-то беседовал, из того самого, где раньше товарищ прокурор работал. Смеются, спрашивают, ну как, мол, вы там, живы ещё? Я им — а что такого? Отвечают: да как он уехал, так весь оперсостав на вокзал ходил рельсы целовать, а начальник РОВД так даже пяткой перекрестился.