— Если ты не уйдешь, — сказала она четко и ясно, — я тебя убью. У меня есть пистолет… Черт возьми, у каждого жителя Нью-Йорка есть пистолет.
Уэйн повернулся и взглянул на нее без всякого страха. Волосы у нее сейчас короче, чем он помнил, и она обрела налет изысканности, которого раньше не было.
— Да будет тебе. — Он насмешливо покачал головой, получая истинное удовольствие от их перепалки. — Ты благодарить меня должна за то, что я сделал. — Когда она от удивления открыла рот, он внезапно улыбнулся, и Вероника вдруг почувствовала внутреннюю реакцию, от которой ей стало тошно. — Если бы не я, ты бы никогда не приехала в этот замечательный город, никогда не стала бы всемирно известной моделью и никогда бы не заправляла такой большой деловой империей. — Он подошел к белому дивану и сел все с той же гибкой грацией, которую она так хорошо помнила. — Сейчас ты была бы злющей английской старой девой и писала бы кулинарные книги, если бы не я. Будь честной. У тебя иначе не хватило бы на все это смелости, ведь верно? — Он обвел рукой комнату и прекрасный вид из окна. Она почувствовала, что ее сейчас вырвет.
— Ты болен, — прошипела она, сжимая и разжимая кулаки. — Ты и представления не имеешь, что со мной сделал?! — едва не кричала она, задыхаясь. Нетвердыми шагами подошла к подносу с напитками и налила себе бренди. Руки ее тряслись так сильно, что она едва не уронила графин.
— Мне наплевать на то, что я с тобой сделал, — прямо заявил Уэйн с видом человека, которому вдруг стало скучно.
Вероника отпила большой глоток «Наполеона», ощущая, как сразу стало жарко в желудке и как этот жар начал медленно растекаться по телу. Вероятно, лютая ненависть сидела там, внутри, ожидая своего часа, и теперь придала ей сил, изгнав страх и сомнения. Когда она повернулась к нему, губы ее были растянуты в улыбку, но Уэйн сразу заметил, что глаза у нее стали жесткими, яркими и пронзительными. Он откинулся на спинку дивана, раскинул руки и элегантно положил ногу на ногу.
— Тебе наплевать, так? — В ее тоне звучала насмешка. — Для человека, которому наплевать, ты уж больно хорошо осведомлен о событиях моей жизни, — заметила она, медленно вращая янтарную жидкость в большом пузатом бокале. — Готова поспорить, у тебя на меня досье вот такой толщины. — Она раздвинула большой и указательный палец на пару дюймов. — Вряд ли можно назвать тебя незаинтересованным.
Уэйн усмехнулся.
— А я и не отказываюсь. Ты и твой Валентайн… — Он заметил, что она замерла при упоминании имени мужа, и медленно улыбнулся. — Я даже купил две его вещи для своей жены, — соврал он и увидел, что она прищурилась. Он знал, каков будет следующий вопрос.
— Так ты нашел дурочку, согласившуюся выйти за тебя замуж?
— Да. Таких как ты, жаждущих, вокруг пруд пруди. Эта же имеет титул и поместье величиной с город.
Ее передернуло, когда он напомнил ей, что и она хотела выйти за него замуж. Почувствовала, как знакомая беспомощность гасит ненависть, и мрачно решила с ней бороться.
— Это было так давно. С той поры чего только не произошло. Прежде всего, я встретила настоящего мужчину.
Уэйн откинул голову, внимательно следя за ней голубыми глазами.
— Действительно, чего только не произошло, — согласился он. В голосе уже не было насмешки, и она быстро взглянула на него, почувствовав опасность. Внезапно она задала себе вопрос, который должна была задать с самого начала, если бы не злость и страх, овладевшие ею.
— Что тебе нужно, Уэйн? Зачем ты приехал?
Уэйн улыбнулся так, что у нее кровь застыла в жилах.
— Разумеется, я приехал за своим сыном. Зачем же еще?
На секунду ей показалось, что комната перевернулась. Потом все встало на свои места, и она с удивлением обнаружила, что смеется без всякого усилия со своей стороны.
— Твоего сына? — хрипло выговорила она и широко ухмыльнулась. — Твое досье отстало от жизни, Уэйн. У меня лишь один сын, Трэвис, и его отец — Валентайн.
Уэйн не пошевелился, но почувствовал, как чаша весов заколебалась — в ее пользу.
— Так ли? — Он старался говорить спокойно, понимая, что они перешли к главному вопросу куда скорее, чем ему бы хотелось.
Вероника заставила себя смотреть на него, надеясь, что она достаточно хорошая актриса и сможет обмануть его.
— Разве отец тебе не сказал? Наш ребенок умер.
— Естественно, он мне сказал. Но ты же не рассчитываешь, что я поверю, будто мой сын умер при рождении, только со слов твоего отца?
Вероника взмолилась в душе, чтобы он поверил потрясенному выражению ее лица. Потом горько улыбнулась. Сердце Уэйна екнуло, но глаза лишь на мгновение метнулись в сторону.