Уэйну пришлось заплатить почти двойную плату за виллу «Солей», но он сделал это спокойно. Его команда совершила настоящее чудо за те три дня, которые оставались до их прибытия, поставив новые, электрифицированные ворота двадцати футов высотой и вырубив все деревья рядом со стеной, которыми можно было бы воспользоваться для побега. Уэйн одобрил установку дополнительных телекамер и удвоил количество охранников.
Завернутый в теплый плед Трэвис из окна черного лимузина, где он сидел с отцом, видел, как беззвучно разошлись в стороны ворота с электронным управлением. Он поискал глазами камеры и быстро их обнаружил — наряду с доберманами и вежливыми, но вооруженными охранниками. Уэйн ждал, что он отпустит какое-нибудь ядовитое замечание, но юноша откинулся на сиденье и закрыл глаза. Уэйн надеялся, что сын сдался, но не слишком на это полагался. У него было навязчивое ощущение, что Трэвис хочет лишь набраться сил, а потом снова убежать.
Парень никак не хотел понять, что он принадлежит ему, Уэйну. Что его украли у него, его настоящего отца, эта лживая сучка и ее муж, шлюха в брюках. Он потратил часы, чтобы объяснить Трэвису, что он хочет для него только самого хорошего, самой счастливой и богатой жизни, но парень упрямо молчал, отказываясь вообще говорить и отделываясь короткими междометиями.
— Мы уже потеряли сегодня двадцать тысяч, и конца еще не видно, — сказал Антуан Дорлак, идя за высокой фигурой по белому коридору и отвлекая мысли Уэйна от прошлого.
— И давно они начали?
— С час. Может быть, чуть больше.
— Сколько он обычно ставит?
— Она ставит, — угрюмо поправил Антуан. — От ста до двухсот франков. Хорошенькая. Если бы она так упорно не выигрывала, я бы сказал, что она из новичков. У нее не хватает уверенности, и с фишками и картами она обращается неуклюже, не как профессионал. — Управляющий пожал плечами. — Ничего не могу понять.
— Сообщники?
Антуан фыркнул.
— Увидите — не поверите. — Низкий гул голосов, клацание игральных костей и подвывание рулетки, круглосуточно наполняющие казино, стали громче. Уэйн вышел за занавес.
— Четвертый зал, — пробормотал Антуан, оглядываясь, чтобы убедиться, что все в идеальном порядке. Так оно и было. Для Антуана было большой удачей получить эту работу, и он твердо намеревался с ней отлично справиться. Кроме того, чувствовалось в его привлекательном с виду боссе нечто такое, что пугало его до смерти.
Уэйн быстро, с привычной грацией прошел через залы, все оглядывая и замечая мельчайшие детали. Он увидел розовощекого юношу, но не обратил особого внимания на этого американца и его спутницу в обтягивающем серебристом платье, хотя она была на диво хороша собой — с личиком эльфа и огромными темными глазами.
Джемма толкнула локтем Париса, который пролил свое пиво, и уставилась на мужчину, идущего через зал и останавливающегося на несколько секунд, чтобы поболтать с завсегдатаями. Его проход по залу напомнил ей шествие короля вдоль выстроившихся в линию придворных.
— Вон он, — прошептала она, в чем явно не было необходимости, потому что не заметить эту высокую фигуру и медного цвета волосы было невозможно.
Парис взглянул на полуприкрытые веками голубые глаза и разглядел там жестокость. Джемма же увидела то, что ей хотелось увидеть: высокий рост, изящную манеру двигаться и носить дорогой костюм от Сен-Лорана так, будто он в нем родился. У нее даже зачесались ладошки. Голубые глаза, на секунду встретившиеся с ее глазами, и промелькнувшая в них искорка сексуального интереса заставили ее задрожать. Она смутно представила, как он выглядит обнаженным, вообразила, что он идет к ней, медленно снимает пиджак, рубашку, надвигается на нее… Джемма глубоко и прерывисто вздохнула.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — сказал Парис, и холодные мурашки побежали по его спине. Раньше, пока Д'Арвилль был в Нью-Йорке, вся их затея казалась игрой. Интересной, но совсем не опасной. Теперь Парис почувствовал превосходство этого мужчины во всем и занервничал. — Джем, давай рванем домой, а? Или скажем маме с папой, что мы в городе.
— Если хочешь, можешь уезжать, — презрительно заметила Джемма, глядя на него. — Я остаюсь. Интересно, куда он идет?
Парис смотрел, как она отошла, направляясь вслед за возвышающейся надо всеми головой. Серебристое платье Джеммы имело глубокий вырез сзади, и он видел, как при движении изгибается ее позвоночник. Парис вздохнул и поспешил за ней, причем быстро забыл о сестре, заметив знакомую женщину за столом, где играли в очко.