Со всех сторон на беглеца смотрели высокие горы, увенчанные белыми, ослепительно сверкавшими папахами. Монотонно, слаженно шумели река и сосновый бор. Каскул достал из рюкзака хлеб, завернутый в целлофан. Он был свеж, словно его только что выпекли. Потом открыл банку консервов и подкрепился перед дорогой.
Ему очень хотелось помочь своим. Пусть десант высадится в условленном месте. А там их встретит Бахов со своими людьми. С этой мыслью Каскул двинулся в райцентр. Но подойдя к зданию райНКВД, снова страшно испугался и прошел мимо, даже заглянуть в окно не посмел. «Трус», — думал он о себе. Сколько месяцев верил, что поступит, как надо, а теперь ноги не идут, словно их подменили; не идут, не слушаются, и всё.
После долгих терзаний Каскул решил скрыться и, пользуясь подложными документами, которыми их снабдили в центре, устроиться где-нибудь вдали от родных мест. Он добрался до Сальских степей, поступил на конзавод — сначала табунщиком, потом старшим табунщиком, а потом уже заведующим отделением.
3. ЗЕМЛЯКИ
Новость потрясла Нарчо. В голове у него мелькнула мысль — вскочить на Марема, помчаться в Грачи, найти там Айтека и вернуться вместе с ним обратно, пока «земляк» не скрылся. Но от этой идеи пришлось отказаться. Вдруг и он разминется с Айтеком?..
Анна Александровна занялась сынишкой и не обращала на Нарчо внимания, а тот сидел как на иголках. Внезапно он вскочил и бросился к двери. Возле конторы остановился, потоптался рядом с лошадью «земляка» и наконец придумал повод зайти внутрь. Мальчик решил спросить завхоза, скоро ли вернется директор: он взбежал на крыльцо. Михеич беседовал с Каскулом. Увидев Нарчо, завхоз кивнул головой в его сторону:
— Вот один из них. Джигит сопливый, на тридцать кобыл наряд привез. Представляешь?
Нарчо уже жалел, что появился здесь. Его никто никогда не называл «сопливым». Обидное слово это никак не вязалось со званием «ординарец комиссара». Мальчик попятился было к двери, но гость задержал его:
— Постой! Откуда ты? Кто вас послал?
— Мы с конзавода. А послал нас комиссар, наш директор.
— Какой комиссар?
— Настоящий! На фронте воевал, ордена у него.
— Скажи пожалуйста, «настоящий»! А наш генерал, что, липовый? — возмутился Михеич.
— Кто еще с тобой? Военный? — Каскул по акценту еще в доме у Анны понял, откуда паренек.
«Перерезать бы ему подпруги, — думал тот, в свою очередь, — а то уедет раньше чем Айтек вернется».
— Нет, он не военный, он — коневод из колхоза. — Нарчо спохватился и добавил для пущей важности: — Но он воевал, воевал. В войсках НКВД.
Каскул вздрогнул: «Не по мою ли душу этот кабардинец?»
— Фамилия? — Нарчо словно на допрос вызвали, но он готов был ответить на все вопросы, лишь бы задержать гостя.
— Чья — моя или его?..
В этот миг у крыльца послышался топот копыт.
— Кого опять черт несет? — Михеич, не вставая, всем грузным своим корпусом перегнулся через стол к окну, пытаясь разглядеть всадника. Как всегда, насторожился и Каскул. Но за окном на коне без седла гарцевал всего только старый конюх. Через минуту он уже вошел в контору, лихо провел пальцем по усам, сел и тут вспомнил:
— Извини, Михеич, забыл спросить, можно ли войти, а то, если у вас разговор сурьезный…
— Сиди, коли вошел. Да выкладывай, зачем явился.
— Деньги мне нужны. Покупаю кобылку. Чистокровку. По трем хуторам искал, нашел наконец. Частник, сам знаешь, по перечислению не согласится. Ему подавай наличными. Правда, кобылка товарный вид потеряла. Ничего, откормим — в теле будет. А то уведут вот они тридцать голов, с чем мы останемся? — Старик сердито покосился на Нарчо.
— Покупаем в розницу, продаем оптом, — с раздражением сказал Михеич Каскулу, стукнув кулачищем по столу. — Как это тебе нравится? А?
Нарчо, понимая, что слишком добрых чувств у этих людей он не вызывает, хотел потихоньку смыться.
— Куда же ты? Поговорим о деле, поторгуемся, — насмешливо остановил его завхоз. — Положим, дадим мы вам тридцать голов. А сколько вы нам дадите?