– И слава богу, – сказал Таннер. – Сэкономили патроны.
Показался мост – провисший, темный, за исключением тех мест, где солнце бросало блики на металлические канаты. Машина медленно ехала по улицам, порой приходилось объезжать целые кварталы. За два часа они прошли милю, а к подножью моста попали в полдень.
– Похоже, Брейди проехал здесь, – произнес Грег, глядя на узкий расчищенный проход. – Как, по-твоему, он это сделал?
– Может быть, каким-то образом спихивал мешающие машины вниз.
– А прежде они здесь были?
– Собственно, я тогда к мосту не подъезжал. Я остановился на том холме. – Таннер кивнул на задний экран.
– Что ж, может, и мы пройдем.
Они двинулись вперед на мост и медленно поехали над величественной рекой. Временами мост под ними трещал, стонал, и они чувствовали, как он дышит.
Начало опускаться солнце, а они все шли вперед, задевая бамперами ржавые остовы машин. Миновало три часа, прежде чем колеса коснулись противоположного берега. Грег тяжело вздохнул и чуть дрожащей рукой зажег сигарету.
– Не хочешь немного повести, Черт?
– Давай.
Они поменялись местами. Грег тут же откинулся на спинку и закрыл глаза.
– Боже, я совершенно измочален, – пробормотал он.
Таннер вел машину через руины Восточного Сент-Луиса, спеша выехать из города до наступления темноты. Улицы были захламлены и разбиты. Начал повышаться уровень радиоактивности, но в салоне машины, судя по индикатору, все пока было в норме.
Шли часы. Когда солнце скатилось за спину, Таннер вновь увидел на севере разливающееся голубое сияние. Но небо оставалось чистым – звездное небо, уже без черных полос. Впереди повисла розовая луна. Танкер тихонько включил музыку и взглянул на Грега. Тот крепко спал.
Уровень радиации упорно лез вверх. Таннер увидел на экране кратер и остановился.
Кратер был с полмили в поперечнике. Таннер пустил осветительную ракету, и в ее сиянии рассмотрел окрестности. Подъезды были ровнее справа, и он повернул туда.
Радиация! Очень высокий уровень радиоактивности! Таннер резко вдавил педаль газа и думал, глядя на индикатор: «На что это было похоже, в тот день? В тот день, когда здесь вспыхнуло искусственное солнце, на какое-то время затмило настоящее, а потом медленно потонуло в черном шквале…» Он попытался представить себе это, картина живо возникла перед глазами, и он тут же попытался прогнать ее, но не сумел.
Какой была жизнь раньше, в те дни, когда стоило лишь вскочить на мотоцикл – и кати куда душе угодно? И на голову с небес не лились помои?… Таннера охватило щемящее чувство, будто его обманули. Он испытывал его не в первый раз, но сейчас он ругался злее и дольше, чем обычно.
Объехав, наконец, кратер, Таннер закурил и впервые за долгие месяцы улыбнулся, когда показания индикатора радиоактивности пошли вниз. Через несколько миль показалась трава, а вскоре появились и деревья.
Деревья низкорослые и изогнутые; но чем дальше он бежал от кровавой вакханалии, тем выше и стройнее они становились. Таких деревьев он никогда раньше не видел: по пятьдесят, шестьдесят футов высотой, изящные, серебрящиеся под лунным светом, здесь, на равнинах Иллинойса.
Машина мчалась по твердой широкой дороге, и Таннером завладело желание ехать по ней вечно – до Флориды, штата мхов и торфяных болот, апельсинов и чудесных пляжей; до холодного скалистого мыса Сейбл, где все серое и бурое, где волны разбиваются о маяки, и соленый ветер обжигает лицо, где на надгробных плитах древних кладбищ вырублены стершиеся, но еще различимые надписи; потом вниз по великой Миссисипи, туда, где она разбивается на рукава и выходит в Мексиканский залив – на крошечных его островках пираты зарывали награбленные сокровища; в горы – Покомок, Кэт Скилл, плато Озарк; проехать через леса Шенандоа; оставить машину и поплавать в Чесапикском заливе; посмотреть на большие озера и на то место, где падает вода – на Ниагару… Ехать и ехать по этой дороге, увидеть все, впитать в себя весь мир… Да, может быть, осталась не только Долина Проклятий! Он хотел этого страстно, сжигаемый изнутри жадным огнем.
Таннер рассмеялся – коротко, резко хохотнул, неожиданно почувствовав себя всемогущим.
Музыка играла тихо, даже слишком, грустно, нежно, и он растворился в ней полностью.
10
К утру Таннер въехал в Индиану. По дороге встречались внешне целые фермы, в которых, вероятно, жили люди. Ему очень хотелось проверить это, но он не смел остановиться. Затем растительность стала хиреть. Исчезла трава; редкие искривленные деревья склонялись над голой землей. Снова возросла радиоактивность. Сохранившийся указатель возвестил о приближении Индианаполиса.
Таннеру пришлось сделать большой крюк и даже вернуться до местности под названием Мартинсвиль, чтобы перебраться на другую сторону Белой Реки. Затем, когда он снова взял курс на восток, неожиданно затрещало и ожило радио. Слабо донесся голос: «Неопознанный автомобиль, немедленно остановитесь!» Таннер включил экраны на полное увеличение и на холме, далеко впереди, увидел мужчину с биноклем и рацией.
Он ехал по более или менее сносному участку дороги со скоростью 46 миль в час и постепенно увеличил скорость до пятидесяти. От толчков на выбоинах проснулся Грег.
Из приемника все настойчивее и громче раздавались команды. Таннер впился взглядом в передний экран. Входя в крутой вираж, он прикоснулся к тормозу, не отвечая на вопрос Грега: «В чем дело?»
Дорогу перегораживал танк и дуло его большого орудия смотрело прямо в лоб.
Таннер среагировал молниеносно.
Пока глаза искали и нашли боковой съезд, правая рука пустила три бронебойные ракеты, с визгом устремившихся вперед, левая рука резко крутанула руль против часовой стрелки, а нога, изо всей силы вжала педаль газа.
Он уже съехал на обочину, когда танк харкнул вспышкой, а потом расцвел огненным цветком и исчез в дыму.
Когда они, миновав танк, выскочили на дорогу, начался ружейный огонь. Грег швырнул налево и направо по гранате, а затем ударил из пятидесятимиллиметровых пулеметов. Машина с бешеной скоростью неслась вперед; через полмили Таннер взял микрофон и проговорил: «Прошу прощения, ребята, у меня не работают тормоза».
Ответа не последовало.
Как только они выехали на ровную местность с хорошим обзором во всех направлениях, Таннер остановил машину, и на место водителя сел Грег.
– Как ты думаешь, где они раздобыли танк?
– Кто их знает.
– А зачем хотели остановить нас?
– Они не знали, что мы везем. А может, просто нужен был автомобиль.
– Влепить снаряд – далеко не лучший способ отнять машину.
– Если она не достанется им, то с какой стати оставлять ее нам?
– Ты прямо читаешь их мысли, да?
– Верно.
– Закури.
Таннер с благодарностью взял сигарету.
– Нам пришлось очень трудно…
– Не могу не согласиться.
– А ехать еще далеко…
– Тоже не спорю. Так что давай, покатили.
– Раньше ты говорил, что мы все равно сдохнем.
– Теперь я передумал. Мы доедем.
– После всего того, что было?
– После всего того, что было.
– А что нас ждет впереди? С чем еще нам предстоит столкнуться?
– Не знаю.
– Один раз ты попытался улизнуть. Теперь я тебя понимаю.
– Ты трусишь, Грег?
– Какой толк моей семье от покойника?
– Тогда почему ты согласился?
– Я и не предполагал, на что это будет похоже. Никто не посмеет упрекнуть нас в неудаче. В конце концов, мы сделали все, что могли.
– А как же люди в Бостоне, о которых ты столько говорил?
– Там уже наверняка никого нет в живых.
– А тот парень, Брейди? Он умер, чтобы доставить нам известие.
– Видит бог, я восхищаюсь его подвигом. Но мы потеряли уже четверых и надо ли доводить это число до шести, лишь бы показать всем, что мы не трусы?
– Грег, сейчас нам гораздо ближе до Бостона, чем до Лос-Анджелеса. На обратный путь даже не хватит горючего.
– Можно заправиться в Солт-Лейк-Сити. Да и вообще последнюю сотню миль пройти на мотоциклах.
– А ты меня еще поносил. Удивлялся, откуда берутся такие… Ты спрашивал, что они мне сделали. И я ответил: ничего. Теперь, может быть, я что-нибудь для них сделаю, просто потому, что мне так хочется. Я немало думал.