Разумеется, Хозин прав, когда критикует недостатки в организации наступления 2–й ударной армии. Только он не называет их причины. А причины опять–таки заключались в самой Ставке, в непродуманности и необоснованности ее действий, когда сроки выполнения директив не соответствовали наличным силам и средствам. Истоки этого находились в сталинских методах руководства, в тоталитарном государстве, для которого люди являлись всего лишь инструментом высокой политики.
Хозина беспокоила несогласованность действий ленинградцев и волховцев в единой операции по прорыву блокады. Он неоднократно высказывал претензии представителям Ставки, требуя, чтобы сама Ставка непосредственно координировала усилия обоих фронтов. 21 апреля Хозина пригласили в Ставку. Он доложил о ситуации на Ленинградском фронте и в очередной раз высказал мнение о необходимости большей централизации в руководстве действиями фронтов. После этого, если верить воспоминаниям Хозина, сам Сталин в присутствии Б. М. Шапошникова и А. М. Василевского предложил объединить оба фронта в один под командованием Хозина. Такой вариант решения якобы явился для Хозина неожиданным, но он не стал протестовать, т. к. тогда еще будто бы не мог представить всю «нецелесообразность» данного решения, а кроме того, по словам Хозина, другие участники совещания тоже протест не высказывали, поскольку были подавлены авторитетом Сталина2. Тем самым Хозин снял с себя всю ответственность за решение и его последствия. Он даже не сказал, что его идею поддерживал А. А. Жданов.
По–иному рассказывает о ходе совещания Василевский. Он сообщает, что Хозин не просто говорил о координации усилий двух фронтов, а сразу поставил вопрос об их объединении и предложил себя в качестве командующего. «Б. М. Шапошников, — пишет Василевский, — сразу же выступил против такого предложения. И. В. Сталин, напротив, встал на позицию Хозина и было принято решение о ликвидации Волховского фронта, передаче его войск Ленинградскому фронту, а командующего Волховским фронтом К. А. Мерецкова назначили сначала заместителем командующего
Западным фронтом, а затем по его просьбе командующим 33–й армией того же фронта /…/ Генерал М. С. Хозин получил возможность объединить действия по ликвидации блокады Ленинграда. Очень скоро выяснилось, — продолжает Василевский, — что руководить девятью армиями, тремя отдельными корпусами и двумя группами войск, разделенными занятой врагом зоной, не только трудно, но и невозможно. Решение Ставки о ликвидации Волховского фронта, — заключает Василевский, — таким образом, оказалось ошибочным»3. «Ошибочным» — это мягко сказано. Для 2–й ударной армии оно оказалось роковым. Отвечать за «ошибки» командования приходилось народу. Из последних сил на фронте и в тылу, своим страданием и болью народ поворачивал эту войну вспять. Кровью заливал ее огонь, телами преграждал путь. И не «отцы–командиры», не «великие полководцы», не «родные руководители», а народ был спасителем Отечества. Народ–герой спасал себя сам. Отброшенный войною на грань человеческого существования, он сумел сохранить в себе человека, сумел выстоять и победить.