Сложным оказалось положение соседней 376–й дивизии, стоявшей на ручье Горевом. Ручей и река Полисть от весеннего таяния разлились в низине севернее Мостков и затопили позиции дивизии. 8 июня комдив 376–й обратился с просьбой к И. Т. Коровникову: «оставив на прежнем месте усиленное боевое охранение», «перенести передний край обороны» от ручья южнее, «на восточный берег Полисти, ввиду того, что на достигнутом рубеже — болото: вода по колено, невозможно строить укрепления, местность хорошо просматривается противником, части несут большие потери»57. Разрешения не последовало, дивизия продолжала напрасно терять людей, но пока еще держалась.
На южном фланге коридора 31 мая авиагруппы противника из 17–20 самолетов с самого утра не переставая бомбили боевые порядки 65–й дивизии и 1000–го стрелкового полка 305–й дивизии у Малого Замошья. На участке 1000–го полка и 2–го батальона 1002–го полка 305–й дивизии весь день шел огневой бой.
65–я дивизия первую половину дня отбивала атаки врага у перекрестка дорог южнее Теремца–Курляндского, восточнее отметки 40,2. Врагу опять удалось вклиниться в расположение 311–го полка. Дивизия ответила контратакой и ввела в бой свой второй эшелон — 54–й полк с тремя танками, но противник встретил его массированным огнем и вперед не пропустил.
1 мая на фронте 305–й дивизии изменений не произошло. Главные удары врага на южном фланге коридора по–прежнему отражала 65–я дивизия. В 16 часов после артподготовки и сильного артиллерийско–минометного налета неприятель перешел в новое наступление на Теремец–Курляндский. Вражескую атаку отразил 431–й стрелковый полк 65–й дивизии и пять танков Т–34 193–го танкового батальона. На участке 38–го полка у Южной дороги немцев даже удалось сбить с их позиций и отогнать назад, но два наших танка были подбиты, два сгорели и еще два застряли в болоте, в 193–м батальоне остался в строю всего один танк. В конце концов противник опять прорвался на стыке 305–й и 65–й дивизий и соединился со своей северной группировкой. И без того узкий коридор снова перестал действовать.
Утро 2 июня началось с налетов вражеской авиации. Первые бомбы на переправы через Волхов посыпались в 5 часов 30 минут. В это утро один батальон 372–й дивизии был передан на усиление 65–й дивизии. Но едва он подошел к Теремцу–Курляндскому, как подвергся бомбежке 40 вражеских самолетов. Батальон понес большие потери, задуманный контрудар не состоялся.
Днем в состав 52–й армии прибыли подразделения 150–го укрепленного района. Им предстояло в соответствии с пунктом «2.в.» директивы Ставки от 21 мая 1942 г. обеспечить прикрытие плацдарма на участке Спасская Полисть, Мясной Бор, Земтицы. Но вместо этого частям укрепрайона приказали сменить 299–й стрелковый полк 225–й дивизии и приступить к устройству долговременной обороны по восточным берегам рек Волхов и Малый Волховец и озера Ильмень, т. е. гораздо южнее указанного в директиве района и даже вне плацдарма. Тем самым командование фронта и 52–й армии получили возможность снять целый полк на второстепенном участке и перебросить его на более важное направление. Однако приказа следовать в Мясной Бор полк не получил и остался в резерве дивизии. Для освобождения Южной дороги 52–й армии придали 25–ю кавалерийскую дивизию в пешем строю. Вместе с одним стрелковым батальоном 38–го полка 65–й дивизии и десятью танками 7–й гвардейской танковой бригады их объединили в ударную группу. Ей предстояло деблокировать окруженную армию.
Весь следующий день, 3 июня, авиация противника группами по 10–15 самолетов продолжала бомбить и штурмовать позиции 65–й дивизии. Немецкий самолет–корректировщик шесть часов висел над Мясным Бором и Теремцом–Курляндским, направляя огонь орудий и минометов по замеченным живым целям. Потери в наших частях были весьма значительны. Однако 38–й полк Н. И. Кулакова из 65–й дивизии отразил две атаки противника. К исходу дня на участке 38–го полка командование 52–й армии предприняло контратаку остатками разбитого батальона 372–й дивизии. Атака заставила неприятеля перейти к обороне по восточной опушке леса западнее Теремца–Курляндского58.
В разгар боев 65–ю дивизию посетила делегация жителей Иркутской и Омской областей. Делегаты привезли подарки и письма, многие отыскали в дивизии своих земляков и знакомых59.
Но на фронте, конечно, было не до гостей. Генерал М. С. Хозин неотлучно находился в штабе Волховской группы. Он тяжело переживал гибель тысяч людей, чувствовал свою вину и думал о возможных последствиях. С середины мая у него развился (очевидно, на нервной почве) сильный фурункулез. Ведущий хирург А. А. Вишневский лично делал М. С. Хозину аутогемотерапию: переливание крови из вены в мягкие ткани60.