— Совершенно верно.
— Вы тотчас позвонили за помощью?
— Да.
— И она прибыла очень скоро?
— Через минуту или около того.
— Когда люди прибежали, они увидели, что свеча затушена и зажжена лампа. Это очень удивительно.
Баркер опять стал проявлять признаки смущения.
— Я в этом не вижу ничего удивительного, мистер Холмс, — отвечал он после некоторой паузы. — Свеча давала очень слабый свет. Моей первой мыслью было заменить ее чем-либо получше. На столе была лампа, и я ее зажег.
— И задули свечу?
— Конечно.
Холмс больше вопросов не задавал, и Баркер, осторожно взглянув на каждого из нас, причем в его взгляде я заметил какое-то недоверие, повернулся и вышел из комнаты.
Инспектор Мак-Дональд послал миссис Дуглас записку, в которой говорил, что может подняться в ее комнату, но она отвечала, что спустится к нам в столовую. Почти сразу после слуги в столовую вошла стройная и красивая женщина лет тридцати, сдержанная и владеющая собой в высшей степени, очень непохожая на трагически растерянную женщину, какой я ее себе рисовал. Правда, бледное лицо ее осунулось, как у человека, перенесшего тяжелый удар, но держалась она спокойно, и прекрасная тонкая рука, которой она оперлась об угол стола, была так же тверда, как моя собственная. Ее грустные вопрошающие глаза переходили с одного из нас на другого. Этот вопрошающий взгляд молодой женщины вскоре сменился отрывистой речью.
— Вы узнали что-нибудь? — спросила она.
Было ли это игрой моего воображения, но в вопросе послышался скорее страх, чем надежда. Не могу сказать этого с полной уверенностью.
— Мы делаем все зависящее от нас, миссис Дуглас, — сказал инспектор.
— Не стесняйтесь в расходах, — сказала она холодным бесстрастным тоном. — Я хочу, чтобы было сделано все возможное.
— Быть может, вы расскажете нам что-нибудь, что придаст делу новое освещение?
— Боюсь, что нет, но все, что я знаю, к вашим услугам.
— Мы слышали от мистера Сесиля Баркера, что вы не видели… что вы не были в комнате, в которой свершилось преступление?
— Нет, он задержал меня на лестнице. Он упросил меня вернуться к себе.
— Так. Вы услыхали выстрел и спустились вниз?
— Я накинула халат и хотела спуститься вниз.
— Через какое время после выстрела вы были задержаны мистером Баркером?
— Это могло быть через несколько минут. Трудно считать время в такой момент. Он умолял меня не входить туда. Он уверял, что я ничем не могу помочь. Тогда миссис Аллен, наша экономка, проводила меня обратно в спальню. Все это походило на кошмар.
— Не можете ли вы нам сказать, сколько времени ваш супруг находился внизу, пока вы не услышали выстрел?
— Нет, не могу. Он вышел из гардеробной, и я не слышала его шагов. Он каждую ночь обходил дом, потому что боялся пожара, — единственное, чего он вообще когда-либо боялся.
— Это как раз то, из-за чего я вас побеспокоил, миссис Дуглас. Вы впервые познакомились с вашим супругом в Англии, не так ли?
— Да.
— Вам не приходилось слышать, чтобы мистер Дуглас рассказывал о чем-нибудь, происшедшем с ним в Америке, что навлекло бы на него опасность?
Миссис Дуглас серьезно задумалась, прежде чем ответить.
— Да, — сказала она наконец. — Я всегда чувствовала, что над ним витает какая-то опасность. Он отказывался говорить о ней со мной. Это происходило не от недоверия — между нами всегда царили полнейшая любовь и доверие, — просто он желал оградить меня от любого огорчения. Он думал, что я буду огорчаться и беспокоиться, если все узнаю, и поэтому молчал.
— Как же тогда вы узнали о грозящей ему опасности?
Лицо миссис Дуглас осветилось спокойной улыбкой.
— Разве может мужчина скрыть что-либо от любящей женщины? Я почувствовала это по многим признакам. Я поняла это по его отказу рассказать мне некоторые эпизоды из его жизни в Америке, по некоторым предосторожностям, принятым им, по некоторым словам, которые у него вырывались иной раз. Я поняла это по той манере держаться, какую он проявлял по отношению к незнакомым людям. Я была вполне уверена, что у него есть сильные враги, что они могли напасть на его след и что он всегда был настороже. Я была так уверена в этом, что находилась в постоянном страхе, когда он задерживался где-нибудь.
— Могу я спросить, — сказал Холмс, — какие слова вашего мужа привлекли ваше внимание?
— «Долина Ужаса», — ответила леди. — Таким было выражение, употребляемое им, когда я расспрашивала о его прошлом. «Я был в Долине Ужаса и еще не совсем из нее вышел». — «Неужели мы никогда не выберемся из этой Долины Ужасов?» — спрашивала я, когда видела его серьезнее обыкновенного. — «Временами я думаю, что никогда», — отвечал он.