Оба сыщика покачали головами.
— Но, мистер Холмс, если это так, то мы просто попадем из одной тайны в другую, — сказал лондонский инспектор.
— И, некоторым образом, в худшую, — прибавил Уайт Мэзон. — Миссис Дуглас никогда в жизни не была в Америке. Что же общего она могла иметь с американским убийцей? Что заставило ее укрыть его?
— Я охотно признаю все неясности, — сказал Холмс. — И надеюсь произвести маленькое исследование этой ночью, весьма вероятно, что оно может способствовать чему-нибудь в вашем деле.
— Мы не можем вам помочь, мистер Холмс?
— Нет, нет! Темнота и зонтик доктора Уотсона. Мои требования скромны. И Эмс, верный Эмс, без сомнения, обо мне позаботится. Все мои размышления неизменно приводят меня обратно к основному вопросу: как мог человек атлетического сложения развивать свои мышцы при помощи одной гимнастической гири?
Была поздняя ночь, когда мистер Холмс возвратился со своей экскурсии. Мы спали в комнате с двумя кроватями, лучшей из того, что можно было получить в маленькой деревенской гостинице. Я уже почти заснул, когда сквозь одолевавшую меня дремоту заметил вернувшегося Холмса.
— Ну, Холмс, — пробормотал я, — узнали вы что-нибудь?
Он молча стоял подле меня со свечой в руке. Потом его худощавая высокая фигура склонилась ко мне.
— Уотсон, — прошептал он, — вы бы побоялись спать в одной комнате с лунатиком, с человеком, у которого размягчение мозгов, с идиотом, которого оставил рассудок?
— Нисколько, — ответил я в изумлении.
— Это хорошо, — сказал он и не произнес в эту ночь больше ни слова.
Глава VII
Разгадка
На следующее утро, после завтрака, мы нашли инспектора Мак-Дональда и мистера Уайта Мэзона совещающимися в маленькой приемной местного полицейского сержанта. На столе перед ними лежало множество писем и телеграмм, которые они старательно сортировали и помечали. Три из них были отложены в сторону
— Все еще выслеживаете скрывшегося велосипедиста? — весело спросил Холмс. — Какие новости о злодее?
Мак-Дональд грустно указал на груду корреспонденции.
— В настоящее время о нем пришли известия из Лей-честера, Ноттингема, Саутгемптона, Дерби, Ист-Гэма, Ричмонда и еще четырнадцати мест. В трех из них — Ист-Гэме, Лейчестере и Ливерпуле, он был выслежен и арестован. Вся страна, кажется, полна беглецами в желтых пальто.
— Ну, дела! — сочувственно произнес Холмс. — Теперь, господа, я хочу дать вам очень серьезный совет. Когда мы с вами приступили к расследованию этого дела, я сказал, что не буду предлагать вам непроверенных теорий и буду работать над своими выводами до тех пор, пока сам не стану уверен в их безошибочности. По этой причине до настоящего момента я не говорил, что думаю об этом деле. Итак, я пришел, чтобы дать вам совет, заключающийся в трех словах: «Бросьте это дело».
Мак-Дональд и Уайт Мэзон в изумлении уставились на своего знаменитого коллегу.
— Вы считаете его безнадежным? — воскликнул инспектор.
— Я считаю ваше дело безнадежным. Но не думаю, что оно безнадежно в смысле достижения истины.
— Но этот велосипедист… Ведь он-то не воображение. У нас есть его описание, его чемодан, его велосипед. Парень должен где-нибудь быть. Разве мы не сможем его поймать?
— Да, да, без сомнения, он есть, и, без сомнения, вы его поймаете, но я не хочу, чтобы вы расточали свою энергию в Ист-Гэме или Ливерпуле. Я уверен, что мы можем найти более короткий путь к разгадке.
— Вы что-то скрываете от нас? Это нехорошо с вашей стороны, мистер Холмс, — инспектор был раздосадован.
— Вы знаете мои приемы в работе, мистер Мак. Я только хочу проверить добытые мной детали одним путем, который вскоре станет вам понятен, а затем раскланяюсь и вернусь в Лондон, оставив все полученные результаты в вашем распоряжении. Я слишком вам обязан, чтобы поступить иначе, ибо во всей моей практике не могу припомнить более странного и интересного дела.
— Это выше моего понимания, мистер Холмс. Мы видели вас вчера вечером, когда вернулись из Тенбриджа, и вы были согласны с нашими выводами. Что могло произойти с тех пор?
— Ну, раз вы меня спрашиваете… Этой ночью я провел, как и собирался, несколько часов в усадьбе.
— Ну, и что случилось?
— В настоящее время я могу вам дать на это лишь очень общий ответ. Между прочим, я прочел краткое, но ясное и интересное описание этого старинного здания, купленное за одно пенни в местной табачной лавочке. — Холмс вынул из жилетного кармана маленькую книжечку, украшенную грубым изображением старинной усадьбы. — Это придает особенную прелесть следствию, мой дорогой мистер Мак, когда сознательно приобщаешься к исторической атмосфере, его окружающей. Не будьте нетерпеливым, уверяю вас, что описание, даже такое краткое, вызывает в воображении каждого образы старины. Позвольте привести пример: «Построенная в пятый год царствования Якова Первого и стоящая на частично уцелевшем фундаменте еще более старого замка, Бирльстонская усадьба представляет собою один из прекраснейших, теперь уже забытых, образцов жилищ времен Якова Первого, окруженного рвами…»