— Так будет лучше, Джек, — сказала жена Дугласа, — я уверена, так будет лучше.
— Да, мистер Дуглас, — подтвердил Холмс, — гораздо лучше.
Появившийся стоял, глядя на нас и мигая с видом человека, попавшего из тьмы на свет. Дуглас обвел нас всех взглядом и, к моему удивлению, подошел ко мне, протягивая в мою сторону связку бумаг.
— Я слышал о вас, — сказал он, не вполне с английским и не вполне с американским акцентом, но мягким и приятным. — Вы писатель. Ну, доктор Уотсон, готов держать пари, что еще никогда через ваши руки не проходило таких рассказов. Изложите все, как знаете. Я даю вам факты. Описав их, вы заинтересуете читателей. Два дня я провел взаперти и в течение дневных часов, пользуясь тем слабым светом, который проникал в мою крысиную нору, набрасывал свои воспоминания. Отдаю их вам и вашим читателям. Это история Долины Ужаса.
— Долина Ужаса — прошлое, мистер Дуглас, — спокойно сказал Шерлок, — а нам хочется услышать о настоящем.
— Услышите, сэр, — ответил Дуглас. — Вы позволите мне курить? Благодарю вас, мистер Холмс, помнится, вы сами курите и поймете, что значит для любителя табака не курить два дня, имея под рукой все необходимое, но опасаясь, что запах дыма выдаст тебя. — Он прислонился к камину и втянул в себя аромат сигары, предложенной ему моим другом.
— Я слышал о вас, мистер Холмс, не подозревая, что мне придется встретиться с вами.
Мак-Дональд смотрел на появившегося человека.
— Я в недоумении, — произнес он наконец. — Если вы мистер Дуглас из Бирльстонского замка, то чью же смерть мы расследовали эти два дня? И откуда вы теперь выскочили, точно черт из коробки?
— Ах, мистер Мак, — заметил Холмс, с укоризной грозя ему пальцем. — Вы не прочитали великолепной монографии с описанием приюта короля Карла! В те дни люди всегда прятались в отличные тайники, а тайник, послуживший однажды, может пригодиться и в другой раз. Я был убежден, что мы отыщем мистера Дугласа под этой крышей.
— Сколько же времени вы морочили нас таким образом, мистер Холмс? — сердито спросил инспектор. — Долго ли вы предоставляли нам тратить силы и время на совершенно нелепые розыски?
— Ни одного мгновения, дорогой мистер Мак. Только в прошедшую ночь у меня появились новые взгляды, а так как их можно было доказать только сегодня вечером, я предложил вам и вашему коллеге днем отдохнуть. Скажите, пожалуйста, что мог я сделать еще? Увидев платье, вытащенное из рва, я сразу понял, что убитый не мистер Дуглас, и вероятнее всего, мы нашли тело велосипедиста. Другого заключения вывести нельзя было. Поэтому мне следовало определить, где мог скрываться мистер Дуглас, и я нашел, что, вероятнее всего, он, при содействии жены и друга, спрятался в доме, предоставлявшем такие удобства, а позднее собирался бежать.
— Вы были совершенно правы, — с одобрением сказал Дуглас. — Мне хотелось ускользнуть от вашего британского правосудия, так как я не знал, какое наказание оно наложит на меня; в то же время мне казалось, что этот маскарад заставит преследующих меня злобных псов потерять мой след. Знайте, что с начала до конца я не сделал ничего постыдного, ничего, что не готов был совершить снова. Впрочем, вы сами увидите это, когда я закончу рассказ.
Я начну не с самого начала. Оно — здесь (он указал на мою тетрадь), — и вы найдете его очень странным. В общих чертах дело сводится к следующему: на земле есть люди, имеющие основательные причины меня ненавидеть. Они отдали бы последний доллар за то, чтобы я попал в их руки. Пока жив я и живы они, в этом мире нет для меня безопасного угла. Они вытеснили меня из Чикаго в Калифорнию, потом совсем прогнали из Америки, однако, когда я после свадьбы поселился в английском графстве, мне показалось, что последние годы моей жизни протекут мирно. Я не объяснял моей жене положения вещей. Зачем было вмешивать ее в это? Ведь в таком случае она не имела бы ни минуты покоя. Тем не менее она, кажется, кое-что подозревала, вероятно, я время от времени проговаривался, но до вчерашнего дня ей не были известны все обстоятельства дела; она узнала их после того, как вы, джентльмены, поговорили с ней. Она сказала вам все, что знала; Баркер тоже. Ведь в ночь памятных событий у нас было мало времени для объяснений. Теперь жена знает мою историю, и я поступил бы умнее, раньше сказав ей об опасности, грозившей мне. Только, дорогая, — он взял ее за руку, — было тяжело касаться прошлого, и я хотел сделать как лучше.