− Отныне исцелятся стеклянные. Но будут иметь силу и жизнь только до тех пор пока ты молчишь. Как только кто-нибудь узнает о твоей тайне, о том, что ты исцеляешь людей, заклинание распадётся.
− Опять стеклянные станут стеклянными, − усмехнулся Орийя, и похолодел -- посмел перебить чародей.
Отшельник прокаркал:
− И принесут чёрные ветра пепел, и станет тьма домом и исцелённые уйдут за порог мира.
Орийя побледнел. Внутри похолодело ещё больше.
− Однако, ты ещё можешь отказаться, − усмехнулся Храфн. − Пока не выучишь заклинания ещё можно отступить.
− Отступать я не привык, − сказал Орийя. − Пусть моя Онит встанет на ноги и будет ходить, и бегать, и прыгать, и наконец-то не бояться поскользнуться на мокрой дороге и упасть. И пусть наши дети будут здоровы, смелы и отчаянны, − он засмеялся, представив как резво они будут бегать по его йансовому полю.
− Осознай - ты должен будешь молчать.
− Однозначно и совсем?
− От этого если будут зависеть жизни людей, то, возможно, и молчать придется всегда.
− Определенно, это будет непросто, но я постараюсь справиться.
− Оплатишь же всё потом, на исходе своей жизни. Буду ждать тебя здесь, в Долине Застывшего Пламени, когда придёт время.
Оставалось только выучить заклинание. С чем юноша быстро справился.
Он не уловил мгновения, когда вместо человека в тёмно-синем плаще рядом с ним сидела большая птица. Через пару мгновений она сорвалась с места и улетела в хмурое небо. На камне осталось ожерелье их темных камней, в которых полыхало багровое пламя. Заклинание было впечатано в память Орийи.
* * *
Открыв глаза, Онит обнаружила в ногах её ложа склонившегося Орийю: он что-то шептал с закрытыми глазами, потом снял с её ноги какой-то браслет и поднял взгляд, в котором читалась тревога.
Онит улыбнулась. Она не понимала, что происходит, просто радовалась возвращению любимого в добром здравии: всё время его отсутствия она волновалась и молилась. Закрадывались мысли, что любимый просто не хочет больше видеть её, что она стала не нужна в своей беспомощности.
− Обязанности не позволяли прийти раньше, − сказал с улыбкой Орийя, − нужно было закончить с уборкой урожая, и теперь, моя дорогая, мы сыграем с тобой свадьбу. Я уверен: ты пойдёшь на поправку.
− Остается только молиться на это, − сказала Ревит.
Облегчению всеобщему не было предела, когда прошло немного времени, и девушка начала поправляться. Не ожидая, что переломы могут так быстро срастись, она даже не пыталась ни подняться, ни пошевелить рукой, а продолжала лежать, как раньше, поэтому перемена произошла как-то резко. Она попыталась сама поесть, потом приподнялась, пошевелила ногой и поняла, что вполне может сама встать на ноги.
Отрадно было всем видеть столь внезапное выздоровление.
− Одним словом, произошло настоящее чудо, − радостно приговаривала Ревит, с осторожностью перемещаясь по комнате: все углы в доме были скруглённые, повсюду мягкая мебель и оплетённые толстыми шпагатами полки − всё для того, чтобы как можно меньше стеклянные люди ударялись обо что-нибудь.
Орийя только молча улыбался, сжимая руку любимой и в глазах обоих светилось счастье.
Очень скоро, когда на землю упали первые хлопья снега, Орийя и Онит связали свои судьбы плетёной лентой из стеблей йанса.
* * *
Однообразно и спокойно прошли годы. У Онит и Орийя родился сын, вырос и стал высоким,статным юношей, намного выше своих родителей. Всё поколение детей было намного крепче, выше, сильнее предыдущего. Родители удивлялись этим странным изменениям, происходившим в народе йари. Не удивлялся только Орийя.
Он стал очень молчаливым человеком. Слова из него было не вытянуть, и Онит пришлось привыкать к такому изменившемуся Орийю. Она не могла понять причину, выяснить тоже не удавалось – Орийя упорно отмалчивался. Лишь однажды обмолвился об обете молчания. Но что за обет и почему он его дал, Онит так и не удалось узнать, но она хотя бы получила объяснение.
Орийя за все эти годы прилагал огромное количество усилий, чтобы никто не мог догадаться о том, что дети вырастают уже не стеклянными. Простые дети: сильные, ловкие, не опасающиеся падений. И всё благодаря его талисманам, которые получал от него в подарок каждый новорожденный: темный камешек, который по его словам матерям нужно было непременно носить ребенку, чтобы уберечь его от негативных воздействий.
Отличие молодежи от старшего поколения стало пугать Орийю. Изменение поведения стал замечать не только он.
− Опасаюсь я за нашего мальчика, Орийя, − сокрушенно сказала как-то Ревит. Она давно болела, и лежала теперь всё больше в постели. -- Он больше не йари. Я не могу точно сказать в чём здесь дело, но догадываюсь, что именно ты всему виной и эти странные камни. − Она сняла со своей шеи плетённой цепочку с кусочком окаменевшего пламени, и передала Орийю. − Где ты добываешь их?