Но тут, из-за спин столпившихся казаков, ловко, как налим из бочки, выныривает хитрый Покто.
— Кима лечить надо! Моя всё могу! На! Кима росомаха!
Самый хитрый и пакостный зверь росомаха, во всей Дальневосточной тайге.
И кто бы мог подумать. Покто ловко бьет кулаком Кима — своего хозяина — в лицо. В его вывороченную челюсть, но уже с другой стороны.
— На, хунхуза!
Что там произошло в механизме Кима, никто точно не знает. Но челюсть звучно щёлкнула и стала на своё место. И тот, с великого облегчения, ведь избавился он ужаснейшей боли, тихо молвил:
— Спасибо тебе, Покто, все долги твои прощаю!
Покто, так и сел на землю, от удивления:
— Вот, гад какой! У него всё долги на уме. Не за долги тебя бил Покто, лечить думал! Только руки запачкал!
И уже никакая сила не могла удержать людей от повального смеха.
— Бей ещё, Покто, богатым будешь. Бей побольше хунхуза, пока тот сам разрешает!
Смешно людям! Не часто такое бывает, а тут настоящий театр с артистами объявился.
Ведь никогда гольд плохо не мог подумать о своём хозяине. Не то чтобы его грязным кулаком в лицо ударить.
Только Бодрову было не до смеха. И у него самого после напряжённого боя сил совсем не оставалось. Честно он провёл этот поединок: вроде со смертью своей игрался и победил её. И только сейчас Василий Иванович полностью осознал всю силу, грозившей ему опасности.
Вот тебе и ловля на живца? Тоже мне, рыбак нашёлся.
— Вроде и в годах уже ты, Василий, а дурень ты, самый настоящий, — и отмахнулся тяжело казак своей усталой рукой от разных нехороших мыслей. — Нашла коса на камень!
Но кто-то из казаков нашёлся и поднёс ему баклажку с водкой:
— Пей. Сегодня тебе сам Господь Бог велел — пей! А то жизненный интерес в тебе пропал, а это не хорошо получается, пей казак! И кровь богатырскую, восстановить надо! Пей!
И отхлебнул урядник из этой, видавшей виды, походной баклажечки:
— Пусть никогда не опустеет она — родимая! И всегда, как родник, полной будет! Пусть Россия наша богатеет. За которую мне и живот свой положить не жалко. Аминь!
Тут и жена его Александра прилетела, и дочки его, и сыновья: вся семья собралась.
Тихо плачет Александра казачка — всё чудит её муж, хоть и за сорок ему. Ведь мог он и не плыть сюда по Амуру. Сам добровольно, на новое место, подался. А такое и среди казаков редко бывает. Кому хочется рушить нажитое хозяйство, а потом всё начинать с нуля. Конечно, если ты сам ещё жив останешься. Другое дело — жребий. Люди все здесь семейные и, в основном, по жребию выбраны. Редко кто захочет сам в эту глухомань забираться. А Василий во главу угла всегда ставил свою честь и долг служения Отечеству. И жену свою и детей своих тому же учил. Вот сам и вызвался плыть на Амур. За что и почитают его все казаки. Хоть и герой он, а ей с ним — ой, как тяжело. Сколько она натерпелась с ним мук и исстрадалась вся. Один Господь Бог про то знает. А все равно, любит его крепко. Её Василий лучше всех на свете. Таких как он, казаков, только воля рожает. Ему простор нужен, как коню, и она это прекрасно понимает. Её Василия только смерть, и стреножит. Любимый ты мой!
Увели казаки Кима к Семихватову, на допрос. И сами ждут вестей казаки. И им интересно, что же за рыба в их сети попала.
А улов превзошёл все ожидания. Не много и не мало, а полковник и родственник самого японского императора предстал пред светлыми очами Семихватова. Вот тебе и Ким, корейский торговец. А тут самурай до мозга костей и так опозорился перед казаками. Не смог он урядника победить. Но тут на всё воля Божья и не иначе!
Попросил самурай саблю свою. И не смог ему отказать в этой просьбе Валерий Борисович, добрый и умный человек. Кодекс чести самурая полковник чтил выше своей жизни. И вряд ли он, уже побеждённый, представлял опасность для Семихватова. Обрил тот себе голову в знак позора и горько поморщился — старый стал! И убить себя нельзя, всего задания императора не выполнил. А это хуже смерти.
— Саблю свою и нож свой, что никогда не знали поражения, я в знак уважения передаю победившему меня казаку. Тот достоин носить это императорское оружие, а я — нет!
И сузились его глаза до едва видимых щелочек, но ни вздоха отчаяния не прозвучало. Самурай, и есть самурай.
— Я отвечу на все ваши вопросы. И могу вам гарантировать, что больше не будет нападений на казаков. Я уйду со своим отрядом, как говорят казаки, щупать англичан и французов. Они уже начали высадку своего десанта по всему вашему побережью. Теперь ваши интересы и интересы нашего императора уже там. Они и ваши враги. И поэтому нам нечего ссориться, нам надо дружить.