Её тревожная убедительность словно подстегнула Майю.
— Не бойтесь. Может, он на фронт сбежал. Он туда давно собирался. Правда, осенью…
Тут она вспомнила про чёрный подвал и замолчала.
— Какой фронт? Что ты выдумываешь? Ракеты не ты ли с ним искала? И фонарик… Девочка, а по подвалам бегаешь. Может быть, и на фронт ты его подбила?
— В подвал мы ходили за конфетами. Мы разве знали, что там лежит?
Она защищалась. Заплаканные водянистые глаза бабушки недоверчиво и недобро разглядывали её.
— Я сама не знаю, где он так долго. Он самой мне нужен. Я подумала, не на фронт ли он сбежал с Валькой Лещёвым. Они давно собирались…
И со всё возрастающей надеждой, убеждая Фридькину бабушку, а заодно и себя, продолжала:
— Осенью он хотел мстить за убитого отца. А сейчас до фронта можно и пешком дойти. Правда, мальчишек и сейчас ловят, но вы не беспокойтесь. Его вернут обязательно. А может, он в подвале ловит ракетчика. Их сейчас в городе много. Но почему без меня? Он обещал зайти за мной.
Фридькина бабушка закричала:
— Какой фронт? Какой ракетчик? Ты в своём уме?
Майя кивнула. Ну, сколько можно её об этом спрашивать!
— Это ты подговорила, негодница! Отец убитый, мать с завода не выходит. Сказывай, где живёт этот твой Валька Лещёв?
— Он не мой, — сухо поправила Майя всполошившуюся старушку. — Он тоже… — И замолчала.
— Говори, где живёт этот Валька. И твоя мама на тебя жаловалась: шастаешь где-то целыми днями. А ещё девочка!
Фридькина бабушка негодующе облизывает губы, глядит на Майю в упор. Майя затараторила.
— На проспекте Газа. Угловой дом над магазином. На втором, а может, на третьем этаже. Окна на улицу. Он мыльные пузыри на прохожих любил пускать… Да вы не бойтесь, найдёте. Его все в доме знают!
— Хорош гусь, если все в доме его знают!
Фридькина бабушка встрепенулась, заторопилась, и дверь перед Майей захлопнулась.
На чёрной лестнице Майя остановилась возле подвала, длинным проникновенным взглядом уставилась на дверь. Но дверь не прозрачная, сквозь неё не очень-то проникнешь. Она приложила к замочной скважине ухо, терпеливо слушала. Но из чёрного подвала не доносилось ни звука. Если бы Фридька ловил там диверсанта, сколько было бы шума, что творилось бы там!
А вдруг Фридька умирает, искусанный крысами или тяжело раненный ракетчиком? Разве немецкие шпионы знают пощаду? А крысы, каждая ростом с кошку!
Она содрогнулась от омерзения, представив крысью морду.
— Он удрал на фронт, — громко сказала себе Майя. — Его совсем скоро вернут домой.
Продрогнув, она заторопилась домой.
Наталья Васильевна с Толей разговаривали. Прикрытый беличьей шубкой, поперёк кровати спал Юрик. В комнате топилась печурка, вкусно пахло кислыми щами.
Майя зорко глянула на родных.
— Поговори с ней, как старший брат: меня она слушать перестала, — укоризненно поглядев на Майю, сказала мама и принялась за вязание.
— Как средний брат, — поправила Майя. — Старший брат — Валентин, бьёт фашистов на Карельском фронте.
Она разделась и сразу почувствовала себя маленькой и очень усталой. Поглядела на брата беззащитно.
— Откуда всё это? Таскает и таскает. Не знаешь, что за это бывает по законам военного времени? — начал монотонно и размеренно Толя и поглядел на маму.
И Майя взглянула на неё.
Мама молча вязала, не глядя на детей. Толя говорил, и каждое его слово чётко влетало и сразу зацеплялось за разбухшие мысли девочки. Майя тоскливо поглядывала на маму, брата, на стол. Там стояли пакетик с мукой, начатая банка со сгущёнкой. И лежали веером разложенные хлебные карточки. И её найденная тоже была там, но лежала поодаль. А хлеб сегодня она выкупить по ней так и не успела.
Странно, что мука и сгущёнка уже не вызывали неукротимого желания есть. Ей стало холодно в тёплой комнате, она ёжилась под взглядом Толи. Затем мысли стали вязкими, потекли, как патока, медленно и лениво. Потом вовсе исчезли.
Она оглянулась на пальто, без дела висевшее на стуле, но взять не решилась, боялась рассердить Толю, и так глядевшего на неё в упор.
— Что молчишь?
Она пожала плечами.
— Где всё взяла?
И Толя подбородком указал на кровать и на стол.
Майя сосредоточенно глядела, мысли всё не появлялись.
— Вот ненормальная, будто не знает, что за это бывает…
Ненормальная — значит не в своём уме. Что они все, сговорились?
— Говори, Майя, — попросила Наталья Васильевна тихо. — Мы должны всё знать.