Лето уже официально вступило в свои права. За три недели я и на йоту не продвинулся в поисках. Хотя привычные забастовки, казавшиеся еженедельными, как назло, будто исчерпали себя с началом лета, я с азартным рвением детектива начал собирать информацию в недрах интернета обо всех митингах за последний год. Запираясь в своей комнате, осваивал новостные паблики в социальных сетях, разделив все источники на «провластные» и «левые». Аристократы меня не интересовали, я штудировал каналы социал-демократов, дабы узнать, когда новоиспеченные французы и нелегалы планируют снова выйти на улицы. Ева не шла у меня из головы, мысленно перед сном я совокуплялся с ней каждый вечер и сходил с ума от возбуждения. Взбудораженный самыми пошлыми фантазиями, я штурмовал форумы, разящие либерализмом, яростно высказываясь против власти, печатая длинные антикапиталистические комментарии, высмеивая бюрократов.
Меня стали добавлять в чаты WhatsApp, затем в шифрованные Telegram-боты, закрытые группы в Facebook5 и «X6». Для пущей убедительности я подписался на десяток оппозиционных каналов, заявил в статусе профиля «Да здравствует Че Гевара!», добавил на «стену» фотографии Майкла Кинга-младшего7, Нельсона Манделы8, Ленина, Ганди и написал на своей странице цитату Фиделя Кастро: «Приговорите меня! Это не имеет значения! История меня оправдает». Втираясь в доверие, расспрашивал в чатах, когда намечается новый митинг на площади Бастилии, а так как люди в массовках всегда нужны, меня долго не проверяли. В общем, спустя полтора месяца мне, наконец, улыбнулась удача: меня добавили в рассылку «Повестка дня» на канале «Фронтовая птичка», там я узнал о следующем сборе через пять дней в субботу, двадцать второго июня.
Начало акции протеста было запланировано на десять часов утра. Я пришел на час раньше, надеясь встретить Еву наедине: бунтующие со своими протестами только мешали. Дабы не сойти за шпиона, какого-нибудь «ультраправого» журналиста, рыскающего внутри группы бунтарей в поисках самых активных и смелых участников, которых точно нужно сдать властям, вырядился я соответствующе. Надел спортивный костюм, кроссовки на высокой надежной подошве, в карман положил перцовый баллончик, за пазухой держал складную дубинку, даже приобрел за три евро на всякий случай желтый жилет9 в автомобильном магазине (вдруг и он понадобится) и спрятал все это в рюкзаке в своей спальне.
Лозунгами на сегодня были «Француз или мигрант – мы все рабочий класс»10, а также «Отзовите закон Дарманена»11. Площадь оживлялась, люди подтягивались к импровизированной сцене, собранной первыми протестующими. Здесь были объединения и на другие тематики – многие хотели высказаться по разным проблемам перед журналистами и телевизионщиками, коих сегодня обещало быть немало. Осознавая, что оставаться пассивным наблюдателем, как в прошлый раз, не выйдет, я предложил помощь небольшой группе студентов, которые хотя бы были ближе к религии, к ним могла присоединиться и Ева со своими флаерами – на их разложенных у тротуара плакатах были надписи «Не запрещайте нам верить», «Бог все видит и воздаст каждому», «Зачем платить налоги, если лучше жить в общине за городом?».
Мы все были примерно одного возраста, познакомились, разговорились, двое из студентов окончили мой лицей. Среди членов группы были довольно симпатичные девушки. Я помогал им распаковывать вещи, доставать мегафоны, свистки, разворачивать транспаранты, клеить плакаты.
Шло время, я поглядывал по сторонам в тщетном поиске своей метисочки, испугавшись мысли, что она пришла на прошлую акцию единственный раз. Наблюдая, как толпа растет до немыслимых размеров, выходя за границы улицы, успокаивал себя, что человек, которому хоть на минуту дали слово на сцене перед такой огромной толпой, надо полагать, не последний и придет снова. Эти мысли подняли мне настроение, я улыбнулся: конечно, она придет, да она тут главная!
Я стал аплодировать в такт со всеми первому выступавшему на сцене мужчине. Пялясь на окружавших девушек, в давке трущихся о меня своими грудями, я не на шутку возбудился, в штанах стало тесно. Толпа нескончаемо кричала: «Долой расслоение общества!», «Повышайте налоги только богатым!», «Свободу политзаключенным!» – поднимая транспаранты с изображениями каких-то журналистов, естественно, «левых». На другой стороне площади уже стояли митингующие «желтые жилеты» с плакатами «Мы парализуем движение Парижа, если подорожает бензин!». «Стоп повышению пенсионного возраста!» было начертано на плакате с изображением пожилой бабки, пересчитывающей мелочь.
10
В основу этой главы легли реальные события, происходившие в Париже 21 января 2024 года. Описываемые забастовки, поправки в закон и даже лозунги достоверны. Единственное, что поменял автор книги, – дату проведения акции протеста и место. Участники акции собирались на площади Трокадеро в январе, а не на площади Бастилии в июне.
11
Новый закон, который ужесточал миграционные правила во Франции. Митинг против него проходил за 4 дня до оглашения вердикта Конституционного совета, высшего органа конституционного надзора Франции.