Сейчас уж и не вспомнить, кто обнаружил несчастного продавца, гротескно присевшего под ковром кровавого цвета в его собственном магазинчике. Некоторые ужасные сомнения в идентификации трупа возникли из-за его чешуи, разбухшего лица и того, что произошло с руками Длареба. Горожане не придали значения тем двум странным символам, нарисованным на ковре обгоревшей щепкой, или третьему, сделанному кровью, предполагая, что кто-то проскользнул в магазин вместе с Ночью, и произошедшее - не более, чем убийство; хотя немного было таких знаменитых человекоубийц, когда-либо прибегавших к такому малоэффективному методу, как втыкание в жертву множества длинных серебряных булавок. Обсудив эти вопросы приглушёнными голосами, свидетели завернули Длареба в коврик кровавого цвета и похоронили его со скандальным отсутствием церемоний.
Но только когда они вернулись, чтобы закрыть магазин Длареба, они поняли, откуда появились булавки. Некоторые из людей хотели сжечь этих маленьких кукол отталкивающего вида, отвратительно позирующих и косящихся на прохожих, в то время как другие считали, что их скульптура стала чуть менее грубой, чем раньше. Но в огне куклы не горели, а только издавали странные визжащие звуки, и их пришлось бросить в мутное море под затуманенными звёздами.
Непостижимыми являются пути богов, и у людей нет надежды постичь их. Как только последнее из этих чучел было брошено в бормочущее море, оно начало слегка бурлить, словно что-то с сомнительными намерениями смеялось прямо под поверхностью воды. И поэтому люди ушли от моря быстрее, чем им следовало бы, и так и не заметили, пока не стало слишком поздно, что нечто ползло вслед за ними - его чёрная, резиновая шкура блестела от влаги. Оно преодолело пляж и дамбу, ненавязчиво скользнуло вверх по кривым переулкам в темноту и туман.
И только Лир, который явно тронулся умом из-за чего-то, что он видел, может рассказать об этом шокирующем финальном ужасе: о том, что за существо извивалось в ночи и добралось до могилы Длареба, и открыло её, издавая неприятные сосущие звуки; что за монстр вытащил сопротивляющийся, кричащий труп из его секретной норы в грязи и потащил его, всё еще изгибающегося и ругавшегося, назад к таинственным причалам и бурлящей, неприятной воде; и как, спустя несколько часов, оба были протиснуты в нескладную башню через крошечное освещённое окно чем-то, что имело зловещее сходство с щупальцем дьявольской рыбы.
ГЛАВА VII
ХАЗУТ-КЛЕГ
Слиф выскользнул из насмешливых теней сомнительного сна, будучи сам, как тень, и обнаружил запертые ворота, на которые указывал знак на камне. Слиф видел этот знак в других снах и предпочитал никогда не игнорировать его загадочное предупреждение, понимая, что неразумно быть упрямым, когда человек не знает, кому он должен будет ответить позже. Но теперь он вспомнил о коралловых куполах древней Катурии, которые давно исчезли из Мира, оставив вместо себя лишь звёзды. Затем Слиф подумал о красочных павильонах и ароматных садах среди деревьев гинкго; о том, как менестрели тихонько звонили в свои колокольчики и сладко играли на флейтах из розового дерева; и Мэтью Филлипса, которого Слиф покинул спящим на маленьком чердаке в Провиденсе, оставив ему только книги и сны для отражения приступов безумия, пока он не выяснит, куда улетела Катурия. И Слиф спустился к запертым воротам, потому что город, стоящий за ними, не имел названия на картах, но значился только в схемах, по которым закрытые группы астрологов ищут советов у мятежных звёзд.
Конструкция этих ворот - ни что иное, как высокая, запутанная паутина из пёстрых змей, чьи глаза слишком влажные, чтобы их можно было принять за аметисты. Слиф сидел, скрестив ноги, рядом с воротами, так, чтобы ему не пришлось слишком пристально смотреть в страшные глаза змей.
В это время пришла злая старуха в чёрном одеянии, волоча свой дьявольский мешок. Он вонял тошнотой бальзамирующих специй и мускусом отвратительных слизистых тварей, что ползают под сырыми камнями. Слиф совершенно ясно слышал, что старуха бормотала что-то себе под нос, или, возможно, она обращалась к чутким ушам кого-то, кто шевелился в мешке. Но когда она нажала на потайную защёлку и юркнула в ворота, Слиф вскочил и проскользнул за ней (и, конечно же, задел тот крошечный серебряный шнур, который звонит в колокольчик в маленькой комнате, очень глубоко под землей, где живёт в полном одиночестве в темноте за пределами мира Тот, кто, услышав этот маленький колокольчик, взял в лапу серебряное перо и начал записывать).
Затем эта старуха обернулась и косо взглянула на Слифа, размахивая своими длинными, бесформенными рукавами в жестах, явно указывающих на звёзды. Слиф не мог понять эти жесты, но он догадался, что они не сулят ему ничего хорошего. И когда старуха действительно наклонилась, чтобы развязать свой пугающий мешок, который уже сопел в сторону Слифа, он убежал и скрылся за дюной. А старуха только свистнула мешку и заковыляла с ним к сторожевым огням города.
Слиф смутно осознавал, который был час, когда он увидел, как Ночь зловеще отступает на Запад, в свой мифический колодец, откуда она согласно легендам проходит подземными путями и вновь появляется на Востоке. Звёзды друг за другом медленно плыли по неровному краю Мира; и вскоре не стало больше звёзд, потому что только Ночь вправе владеть таким сокровищем, а не те мрачные сумерки, который вечно витают над городом. Но Слиф не думал об этих вещах, он только задавался вопросом, почему Ночь уходит с появлением Дня, и не пытается захватить всё небо? И он вспомнил рвение старухи, указывающей ему на какую-то определённую звезду. Ибо одна бледная звезда никогда не уходила в пропасть, но бодро стояла над темными базальтовыми башнями...
Между тем три фигуры приближались к Слифу с Востока. Ему не понравился вид этих фигур, или то, как один из них странно прыгал на четвереньках, а другой подгонял его. Их движение было тихим и быстрым. Слифу не пришлось долго ждать, троица быстро оказалась под его дюной, на крутой склон которой он уже вскарабкался, чтобы наблюдать за Ночью. Слиф мог даже прочитать иероглифы на желтой одежде этого первого Существа, чешуйчатая морда которого выражала ужасную усмешку. Его долговязый слуга был завернут в саван и управлял третьим существом с помощью железной пики. Последнее было слишком отвратительно, чтобы его можно было описать. Первое существо сделало знак своим товарищам и прошипело им сквозь ряд пугающих многочисленных зубов: "Сегодня вечером был шёпот среди звезд." "Конечно, настало время", молвил долговязый. Третье создание вообще ничего не сказало, но захихикало и вытерло слюну со своего мягкого, дряблого подбородка. Затем все трое последовали через равнину к городу и его ужасной звезде. Слиф тихонько спустился с дюны и последовал за троицей, держась на разумном расстоянии, и в результате потерял их в переулке в районе улицы табачных лавок.
Улицы этого города тёмные, узкие и извилистые, и очень во многих местах мрачные дома опасно наклоняются, чтобы перекрыть одинокие тропинки, и доводят некоторые закрытые мансардные окна до страшной близости к скользкой брусчатке. Дома все шатаются; серые, покрытые коркой из лишайника кирпичи подозрительно смотрят сквозь оконные рамы из свинца. Странные голоса, не свойственные ветру, бормочут в переулках. Слифу не нравилось, как были расположены эти дома, из-за них улицы выглядели запутанными. Иногда тенистые переулки вели в широкие дворы под открытым небом, где потрескавшиеся плиты до сих пор несли на своей поверхности злобные астрологические символы и имена многих, пользующихся дурной славой демонов, а также имена некоторых менее известных, но бесконечно более страшных сущностей. Но Слиф тоже не хотел задерживаться в этих тёмных подозрительных дворах, потому что пугающие окна, смотрящие на них, были распахнуты, и к ним были прикреплены верёвочные лестницы. Наконец, он натолкнулся на маленькие железные ворота, которые явно были сделаны тем же мастером, что изготовил ворота из бронзы за пределами равнины; но Слиф не стал подходить к воротам слишком близко, видя, что здесь глаза змей сделаны более умело. Также Слиф не хотел беспокоить Стража, сидящего с другой стороны от малых ворот. Этот угрожающий персонаж сидел на корточках спиной к Слифу, выполняя особые ужасные ритуалы своим посохом.