Едва Керо ушла, Саннио вылетел из библиотеки в кабинет. Герцог продолжал писать письмо, как ни в чем не бывало. Услышав шаги юноши, он поднял голову, внимательно взглянул на секретаря и кивнул на то же кресло, в котором недавно сидела северянка. Саннио едва не сел, но потом вспомнил, зачем сюда пришел, и остался стоять, только положил руку на подголовник.
- Как я понял, сцена повторяется. Вы опять услышали нечто, для вас не предназначенное, и опять собираетесь мне рассказать о том, как низко я пал, - скучным голосом сказал Гоэллон.
- Собираюсь, - зло сказал Саннио. - В доме графа Агайрона вы назвали меня своей совестью, помните? Вы, разумеется, пошутили. Но я - скажу. Можете меня после этого выгнать вон или убить.
- Даже интересно, что же такого вы собираетесь сказать, что стоит изгнания или смерти... - вздохнул герцог. - Сядьте и скажите.
- С вашего разрешения... или без него - я постою.
- Какой героический пыл... - господин пожал плечами, наверное, Саннио должен был почувствовать себя смешным и нелепым, но - не чувствовал. - Стойте, если так хотите. И говорите, если уж собрались.
- Вы не можете так поступить с Керо! Это против чести, это попросту... это подло! - вот сейчас герцог схватится за шпагу или кинжал. Обвинение в подлом поступке - то, чего не снесет ни один благородный человек. Но Гоэллон не двинулся с места, только поднял голову от письма. - Ей пятнадцать лет!
- Шестнадцать через две девятины, - уточнил герцог. - Это все, что вы хотели сказать, Саннио?
- Нет, - секретарь насупился. - То, что вы хотите сделать, низко и недостойно! Керо не рабыня, а вы не тамерский господин, чтобы... затаскивать в постель пятнадцатилетнюю девочку!..
- Можно подумать, что когда так делает тамерский господин с рабыней, это хоть чем-то лучше, - вздохнул Гоэллон. - Саннио, перестаньте бросаться эпитетами и перейдите к сути дела.
- В этом и есть суть дела.
- В том, что я совершаю недостойный поступок?
- Да, - сказал Саннио.
Теперь все вещи названы своими именами. Наверное, можно проститься как минимум с должностью, ну и пусть. В прошлый раз секретарь был неправ, а вот теперь - совсем другое дело.
- Вы меня не удивили, более того, назвали все вещи своими именами, а потому перестаньте шарить глазами в поисках орудия, которым я буду вас убивать. Я не буду этого делать. Если вы пожелаете взять расчет, я тоже не буду этому препятствовать, более того, я подыщу вам более подходящее место. Но прежде чем вы что-то решите, все же сядьте и выслушайте меня.
- Я не хочу вас слушать!
- Потому что опасаетесь услышать то, что изменит вашу точку зрения? - усмехнулся Гоэллон. - Неужели вы трус?
- Нет, герцог, я не трус, - отчеканил Саннио и уселся на краешек кресла.
- Если вы сейчас думаете про себя, что вы не трус, потому что у вас хватило дерзости ворваться сюда и наговорить мне кучу оскорбительных слов, то вы себе льстите. Крикнуть тому, с кем не согласен, что-нибудь наподобие "подлец" и получить удар шпагой гораздо проще, чем выслушать врага. Первое вредит лишь телу, второе - убеждениям. Людям свойственно бояться краха убеждений сильнее, чем ран или смерти. Это тоже трусость. И признак неуверенности в собственной правоте. Если вы правы во всем, чего вам бояться? Потерянных минут?
- Я не трус, герцог, - еще раз повторил Саннио.
- Тогда слушайте. Я собираюсь отправить почти шестнадцатилетнюю девицу в весьма удаленное баронство. Там она будет считаться взрослой и самостоятельной, и никто не будет ее опекать. Она будет сама принимать решения. Девицы в ее возрасте склонны путать все на свете - любовь со страстью, влечение тела с влечением души, ложь соблазнителя с истинным чувством влюбленного. Делают они и куда большие глупости. Собственно, мне следовало бы отправить девицу Къела в школу мэтра Тейна. Не ту, в которой вы учились, а в ту, где из привлекательных девиц делают прознатчиц, а заодно и учат использовать на дело все свои прелести. Там бы ее лишили многих иллюзий и научили бы тому, что пригодилось бы ей в жизни. И, главное, мои руки были бы чисты, а вы не устраивали бы мне сцен.
Саннио задумался и невольно уселся в кресло уже целиком. То, что сказал герцог... в этом была определенная доля истины. Вздумай, скажем, герцог Алларэ приударить за хорошенькой северянкой, ему не пришлось бы долго стараться. Может быть, потом Гоэллон, как опекун, и принудил бы того к браку - но что за жизнь в подобном браке? Жена, навязанная силой, которой муж, разумеется, будет изменять или попросту запрет в дальнем поместье... Но если девушка встретит свою настоящую любовь, а не какого-нибудь соблазнителя?
Юноша пару раз видел женщин из той школы, о которой говорил герцог. О самой школе ходили странные слухи, ее учениц никто толком не видел, знали только, что их мэтр Тейн отбирает среди сирот, так же, как и будущих секретарей. Выбирает хорошеньких девочек, которых учат и приемам слежки, и тому, как добраться до глубин сердца любого мужчины, и отнюдь не через желудок. Ученицы становились спутницами влиятельных господ, и в Собране, и за ее границами, и выведывали разнообразные тайны, даже государственные. Услуги их стоили дорого, очень дорого, а дамы весьма рисковали, но самые удачливые годам к двадцати пяти сколачивали состояния и выходили замуж по собственному выбору, и так высоко, как сиротам не снилось. Некоторые же продолжали выполнять услуги такого рода и после замужества.
Одну из подобных дам Саннио увидел довольно близко. Роскошно одетая красавица проходила по коридору, направляясь в кабинет мэтра Тейна. За ней едва поспевали двое собственных слуг и помощник мэтра. Женщина обронила перчатку, Саннио окликнул ее и с поклоном подал почти невесомую вещь, еще хранившую контур маленькой изящной ручки. Та улыбнулась и потрепала ученика по щеке. Красивая, немного надменная и очень уверенная в себе дама; сначала Саннио счел ее какой-нибудь герцогиней, явившейся, чтобы нанять секретаря, но потом узнал, что это была одна из легендарных шпионок, уже отошедших от дел. Кларисса Эйма, год назад получившая из рук короля Валерианский орден, - высшую награду для женщины, послужившей государству, - и немедленно после того вышедшая замуж за владетеля Эйма, одного из вассалов графа Къела. Дама Кларисса сорвала какой-то крайне важный для тамерцев военный план. Как именно - не уточнялось, но ходили слухи, что план этот выболтал ей в постели тамерский генерал-адъютант, впоследствии лишившийся головы за измену.
Может, и не худшая судьба для сироты, но Керо - не подкидыш и не подобранная на улице побирушка, а наследница графов Къела. Она должна выйти замуж за равного, и герцог должен найти ей достойного мужа... а не раскрывать всякие там тайны! Если уж нельзя избежать ее отъезда в Брулен, то почему бы не сделать совершенно обратное - объяснить ей, что она не должна обращать внимания на чьи-то ухаживания, а должна - ждать законного брака, который устроит герцог?
"Ну да, объяснить-то ей можно, - Саннио сам понял, что хватил лишнего. - А вот слушать она будет? Найдется свой Алларэ, - зеленоглазый герцог воплощал у секретаря все зло и коварство мира, - и прощай, все увещевания!". Что же, Гоэллон, получается, прав? Нет. Не прав, и вот почему: он собирается поступить ровно так же, как и предполагаемый соблазнитель. Ну и толку с того, что вместо красивых слов будет нечто другое? Почему герцог решил, будто девушка поймет некую разницу, научится отличать страсть от любви и прочая?
- О чем вы думаете, драгоценнейший мой? Вы уже долго сидите без единого слова, а ведь собирались со мной спорить, не так ли?
- Герцог, но чем ваш поступок лучше поступка соблазнителя? Чему вы сможете ее научить?
- Управлять своими чувствами и желаниями своего тела. Выбирать по собственной воле, а не под влиянием чужих слов и уловок. Если она захочет выйти замуж или завести любовника, то будет понимать, зачем и для чего это делает.
- Интересно, почему вы же запретили герцогу Алларэ тоже преподать мне некие уроки? Не думаете, что и это могло бы мне пригодиться? - дерзко спросил Саннио. - Я смог бы выбирать между мужчинами и женщинами...