«Отец Пашки — гей? Вот как? А как же тогда?..»
Я подумал, как же тогда мог появиться на свет Пашка?
«Да какая разница? Главное, что появился! А ведь Пашка тоже был… — меня опять сильно кольнуло. — Вот именно, что был! Теперь — нет! Всё поменялось. Заткнись, забудь и возьми себя в руки! Выглядишь полным придурком!»
— Нет, я не гомофоб, если ты это имеешь ввиду. Всё в порядке. У меня есть друзья среди геев. Вместе учимся на одном факультете. Я правда рад, что у тебя всё хорошо. И что учишься в классном ВУЗе, и что не один… Кстати, ты и внешне сильно изменился… мачо!
— Да брось! Что за определения? — он хохотнул. — Тоже мне, нашёл мачо. Ты вот на него больше похож. Прям… супермен! Я тебя со спины по твоей выправке и узнал сразу. Из толпы сильно выделяешься! — он опять хохотнул. — Но я тоже больше не тот заморыш, каким был раньше. Видел у отца свои фотки — без слёз не взглянешь! И как ты с таким мной дружил? Мы же совсем разные. Я бы на того себя и не взглянул даже. Не понимаю тебя. Может, ты мне тогда про нас рассказывал, что бы меня подбодрить?
Он помолчал, хмыкнул каким-то своим мыслям, хлебнул уже остывший латте и добавил:
— Я, знаешь, тебе тогда не слишком поверил… ну… в эту нашу с тобой дружбу. Как-то не сходилось — ты и… я. А сам вот… так ничегошеньки и не вспомню. Ладно, проехали… Тебе, я вижу, не слишком приятно говорить об этом.
Мне неприятно об этом говорить? Да мне хотелось завыть в голос, как смертельно раненому зверю, от этих его слов. Он даже не понимал, как больно было мне его слушать. Но Пашка-то ни в чём не виноват. Он и не представлял, какую боль причиняют мне его слова. Просто сидел и болтал, чтобы хоть как-то разговорить не очень разговорчивого «друга».
— Ну, а ты сам-то как? Расскажи, где живёшь, с кем дружишь? Если не секрет, конечно. Тимур, я ведь правда на самом деле жутко рад тебя видеть! Всё-таки как-никак — земляки! Из одного города. Тогда, весной, ты почему-то увидел меня и сразу ушёл. Хотя… я знаю — почему. Не дурак! Понимаю, что ты был на меня обижен.
Он замолчал, глядя на меня. Но я тоже молчал. Мне нечего было сказать в своё оправдание.
— Тогда, после больницы, ты извини, но мне правда было влом с тобой общаться. Ты всё время твердил, что мы дружили, а я ничего не помнил и бесился из-за этого. В общем, по-дурацки всё получилось. Не хотел тебя обижать, но обидел. Давай, извини меня за то, и забудем. Окей?
Он через стол протянул мне руку — узкую Пашкину ладошку с аккуратно постриженными (а не обкусанными, как обычно!) ногтями. Я пожал, ощутив тепло его руки. Меня внутри перевернуло и опрокинуло от ощущения Пашки. Я хотел подержать подольше, вообще держать и не отпускать, прижаться щекой, вдохнуть его запах… Но пожал и выпустил.
— Окей! Не парься. Всё нормально. Я сам идиот. Ты здесь ни при чём.
— Ты, кстати, часто в Ключ ездишь? Я-то не слишком. Так… в августе был несколько дней. Ксюха обижается. Ты же не забыл Ксюху? Вы же с ней одноклассниками были?
Я усмехнулся:
— Закидал вопросами! С какого начинать?
— Ну, просто расскажи о себе. Мне всё интересно. Начинай, слушаю и не перебиваю.
Пашка состроил сосредоточенную гримасу. Я невольно усмехнулся. Да-а! Каким бы он ни стал, как бы внешне не изменился, я всё равно вновь угадывал того Пашку, только ему одному принадлежащие черты, только его мимику. Пашку, которого я так любил, и так и не смог разлюбить.
Интересно, эта моя затяжная болезнь под названием «Пашка», она вообще лечится? Вроде уже всё прошло, я успокоился, сумел собрать себя по кусочкам и даже как-то устроил свою личную жизнь. А вот увидел его, и всё вернулось, как будто никуда не исчезало. И как же я теперь буду жить дальше? Смогу ли?
Я с трудом оторвался от своих мыслей и вкратце рассказал о себе, не упоминая, естественно, о своих отношениях с Глебом. Это было личное и касалось только меня.
— Понятно. Хотя не слишком-то ты много и рассказал. Странно, что ты один. У ваших девчонок на курсе что, глаз нету? Или слишком много претенденток, никак выбрать не можешь? — он опять хохотнул. — Ладно, извини, кажется, я лезу не в своё дело.
На улицу постепенно опускались ранние сумерки. Зажигались тусклым светом фонари. Откуда-то подул по-осеннему холодный ветер, бросая клочья листвы пополам с пылью в толпы засуетившихся и спешащих в укрытие гуляющих. Начал накрапывать дождь. Торговцы по-быстрому стали сворачивать палатки, пакуя в большие клетчатые «челночные» сумки непроданный товар. Мы молча смотрели на меняющуюся погоду и рассасывающийся с площади народ. Пора было уходить и нам.
— Слушай, Тимур, — Пашка опять повернулся ко мне, — раз мы раньше дружили, ты ведь всё обо мне должен был знать… ведь так?
Я невольно улыбнулся. Ещё бы мне было не знать «всё» про Пашку.
— Тебя что-то волнует? Может, что-то начал вспоминать?
— Да нет. Не то чтобы… Спросить у тебя кое-что хотел.
Он замялся, видимо, подбирая слова. Потом испытующе посмотрел на меня, наверное, решая, стоит ли меня об этом «кое-чём» спрашивать или нет… Я молча ждал, не торопил.
— Ладно. Слушай… — он приложил палец к губам, а я чуть не задохнулся от непрошенно нахлынувших чувств, от затопившей меня целиком нежности к моему суслику:
«Господи, дай мне силы выдержать, не выдать себя ничем!..»
— Я вот что хотел спросить… До Ксюхи, ещё раньше… у меня был кто-нибудь? Ну… у меня ещё была девушка?
— П-почему ты спрашиваешь? Ты что-то вспомнил?
— Да нет. Ничего я не вспомнил, говорю же. Тут другое… Ну, в общем, мы оба парни, думаю можем об этом поговорить. Тут ничего такого. Понимаешь, мы с Ксюхой ну… пару раз целовались…
Мой Пашка мельком глянул на меня и смущённо улыбнулся:
— Так вот, понимаешь, вкус не тот… Даже не знаю, как сказать, может, у меня глюки… Я другой вкус помню… Кто, что — ничего не вспоминается. Только ощущение другое… вкус другой.
Я перестал дышать и выпал из реала. А он, улыбнувшись, спросил:
— Я параноик, да?
Комментарий к Глава 11. Арбат http://www.gorodpavlodar.kz/images/stories/Ot_portala/Arbat_8.jpg
https://imgp.golos.io/0×0/https://img-fotki.yandex.ru/get/893753/19171540.37/0_1803c7_642bb07e_orig
http://www.art-see.ru/5550.jpg
Домовёнок https://scontent-amt2-1.cdninstagram.com/vp/bcca419195d7d847bf1948f44f039ecd/5B954CBF/t51.2885-15/e35/31297404_218714698722342_5631756848764813312_n.jpg?se=8&ig_cache_key=MTc3NDgxODgxNTM2NjMzMjc1NA%3D%3D.2
====== Глава 12. ======
Второй час ночи… Сна ни в одном глазу. Рядом, на своей половине, повернувшись ко мне спиной, спит мирно посапывая Глеб. Мы давно уже избавились от своих полутораспалок, купив одну большую кровать, занявшую добрую половину комнаты. В то время это казалось правильным, и так было удобно. Не думал, что оно, это время, так быстро закончится.
Я думал о Пашке…
В который раз прокручивал нашу с ним встречу: что говорил, как смотрел, как улыбался. Каждый его жест, каждую фразу я оглядывал, смаковал, впитывал, воспроизводил раз от разу, как величайшее сокровище, редкую, подаренную мне драгоценность. Я вспомнил все его слова, с каким выражением лица он их говорил… знал уже их наизусть — от начала до конца. И опять мысленно прокручивал, опять возвращался и в который раз напрягал память: вдруг ещё что-то упустил, вдруг не всё запомнил, вдруг не почувствовал, не уловил другого, тайного смысла в какой-нибудь Пашкиной фразе.
«Как он сказал? «Вкус не тот…» Боже правый, он помнит мои губы! С ума можно сойти от этого! Я чуть и не сошёл, когда услышал. Пашенька… Господи! Как же я хочу его, всего его — без остатка. Чтобы улыбался только мне, смотрел только на меня, думал только обо мне! Забрать, посадить под замок и никому не отдавать. Только мой! Господи, сделай так, чтобы он принадлежал только мне! Чтобы он снова полюбил меня. Я же больше не выдержу, Господи! У меня нет больше сил ждать! Верни мне его, верни, умоляю! Я думал, что живу… А я не жил! Я только сегодня понял, что не жил! Когда его увидел, тогда и понял. Моя жизнь — рядом с ним. А без него я не жил… А сейчас и вовсе не смогу… Просто сдохну. Мне же без него ничего не надо. Я так любил свою, хоть и съёмную, квартирку. Ремонт даже сделал… Любил… раньше. А теперь она мне кажется моей тюрьмой. Душно здесь… душит всё. Кровать эта… Весь мир — тюрьма без него!»