— Ты подарил ей жизнь, лишив ее родителя. Она, как беспризорник будет слоняться по свету, и никогда не обретет настоящее счастье. Счастье — дать признание своему автору. А ты, закончишь свои дни в тоске и одиночестве, ибо ты потерял не только честь и достоинство, ты потерял друга, которым я был для тебя все эти годы. А деньги, оставь себе. Возможно, я не настолько богат, как ты, но одно я знаю точно, душа моя не запятнана, помыслы мои чисты, у меня есть настоящие друзья, жена, дети. Жизнь моя проста и скромна, но в то же время удивительна и прекрасна, потому что я занимаюсь любимым делом, в отличие от тебя, укравшего дело всей жизни у другого человека. Прощай. И запомни, с этого дня я не подам тебе своей руки.
Филипп остался один, допив кофе, он вышел на улицу, и глубоко вдохнув свежего вечернего воздуха, медленно побрел домой. Мысли мелькали в голове одна за другой. Конечно же Вовка был прав, Филипп законченный негодяй и подлец. В одном лишь он оправдывал себя, он дал книге Федора Николаевича возможность быть прочитанной людьми. Сейчас он думал только об одном, лишь бы Вовка не придал это дело огласке. Если же Вовка это сделает, то жизнь Филиппа полетит в бездну.
Задребезжал телефон.
— Филипп, ты о чем думаешь? Где сценарий?
Филипп подписал контракт, по условиям которого он должен написать сценарий для нового фильма. В противном случае он вынужден будет заплатить неустойку, а это были деньги немалые. Денег у него осталось совсем немного. Разгульная жизнь, праздники и вечеринки хорошо потрепали его финансовые запасы. Ведь когда у человека бедного появляются большие деньги, он я не в состоянии справиться с ними, и тратит их без меры направо и налево, не думая о том, что они могут закончиться. Безденежье приносит человеку страдания, наличие же денег удовольствия, от которых порой невозможно отказаться. Окунувшись с головой в мир развлечений, пьянства и разврата Филипп не замечал, как утекают его деньги, словно вода сквозь пальцы. И если он не предоставит сценарий, ему придется очень худо. К тому же издатель ждал от него продолжения книги, и по условиям этого контракта он должен был ее уже написать. Времени на решение этой задачи оставалось совсем мало. Читатели требовали продолжения, и Филиппу во что бы то ни стало, нужно было издавать вторую часть книги, а написать ее он не мог. Оставалось единственное, найти Федора Николаевича, и уговорить его написать продолжение, а еще лучше взять продолжение, которое, скорее всего, было уже написано. Он не знал где искать старика, жив ли он вообще, ведь с момента последней их встречи прошло шесть лет, и старику тогда было семьдесят два года. Филипп решил, что он обязательно найдет его и уговорит его помочь ему.
После недолгих поисков Филипп пришел в дом Федора Николаевича. Дверь открыл мужчина, явно родственник старика, об этом говорили его большие карие глаза, и долгий пронзительный взгляд.
— Мне нужен Федор Николаевич, — спросил Филипп.
— Ты Филипп? Проходи, я узнал тебя.
Филипп вошел в квартиру, огляделся по сторонам, мужчина предложил сесть. Филипп присел в рядом стоящее кресло, в руках он держал конверт с деньгами. Сейчас эти деньги, как никогда обжигали его руки, и он совершенно не знал, куда его деть.
— Я Вадим, внук Федора Николаевича. Дед ждал тебя до последнего своего дня. Он так надеялся, что ты придешь к нему, и покаешься. Но, увы…Он умер, так и не увидев тебя.
— Федор Николаевич умер? Как? Когда?
— За всю свою долгую жизнь он не сделал плохо не одному человеку, он никого не обидел и не предал, — как будто не слыша Филиппа, продолжал Вадим, — Это был самый благороднейший из людей, с которыми я когда — либо встречался. И мне посчастливилось родиться его внуком. Потому что иметь такого деда, это великая честь. А ты предал его…Ты… Человек, которого дед всегда любил и уважал. Он писал свои книги специально для тебя. У меня только один вопрос — Зачем? Зачем ты украл ее?
— Я всегда любил ее. Я хотел ей обладать. Я хотел вдохнуть в нее жизнь. Что толку от шедевра, который пылится на полке? А сейчас её читают миллионы, она известна и популярна. Она приносит деньги, — Филипп протянул конверт. Вадим отодвинул конверт рукой. Сейчас в его взгляде было столько ненависти, что Филипп отвел глаза в сторону, и положил конверт на рядом стоящий стол.
— Она всегда принадлежала тебе. Ты мог бы ее просто попросить, и он отдал бы ее тебе, — сказал он.
— Но что плохого в том, что я дал ей жизнь? Старик никогда бы не издал ее…
— Ты дал ей чужое имя.
— Не все ли равно теперь мертвому? — Филипп посмотрел на фотографию Федора Николаевича, висевшую на стене.