Она поворачивается и смотрит в окно, прерывая дальнейший разговор. Я сижу и думаю, как Нико воспримет это. Уверена, он говорил, что она ему не очень нравится.
Мы подъезжаем к дому, и машина аккуратно паркуется у входной двери. Я подумываю о том, чтобы найти Нико и сказать ему, что его сестра приехала, но мне не нужно этого делать. Дверь дома открывается, когда мы выходим, и Нико с несносным Джеймсом смотрят на нас обеих.
При виде Ренаты Нико почти комично смотрит дважды. Если я ожидала от него семейной вежливости, то я ошиблась. Нико не обнимает её, не предлагает помочь с сумками, вместо этого он выпаливает что-то на быстром итальянском, на что она отвечает тем же. Затем она грубо проталкивается мимо него и, сделав жест рукой, врывается в дом.
Взгляд Нико возвращается ко мне, и в этот раз я смотрю не в Средиземные моря, а в штормовые океаны. Они тёмные и злые.
— Ты привела её с собой? Охуенно. Спасибо, Синдерс.
— Я не приводила её, — я возражаю.
— Она была с тобой в машине. Как, блядь, ты с ней встретилась?
— На станции. Мы ждали то же такси, — это проще, чем пересказывать целую историю.
— Надо было взять такси и оставить её, блядь, там.
— Нико. Она может не нравиться тебе, но она твоя сестра и одинокая женщина. Это просто такси. Мы находимся в некотором отдалении. Ты же не хочешь, чтобы она была в опасности, не так ли? — идея почти смехотворна, потому что серьёзных насильственных преступлений здесь не было уже больше десяти лет. Но я говорю об этом, пытаясь занять высокое положение и заставить его раскаяться.
Вместо этого он смеётся.
— Удачи всем, кто попытается. Вероятно, у сучки там есть зубы.
— Нико, — он снова шокирует меня, — ты не можешь быть серьёзным. Она твоя сестра.
— Она ядовитая, коварная сука. Я не доверяю ей ни на минуту, и я не знаю почему она здесь.
Говорить ему, что она хочет получить свою долю, действительно неразумно. Пусть они сами разбираются. Многие братья и сёстры ненавидят друг друга, и я этого не понимаю. Как единственный ребенок, который в одиночку пережил смерть родителей, я бы всё отдала за брата или сестру, но те, кому повезло, часто проводят свою жизнь в мелких ссорах, которые они снова и снова переживают с самого детства.
— Иногда, Нико, ты мудак.
— Это была твоя сестра? — Джеймс всё ещё смотрит на дверь.
— Да. И прекрати это, — челюсть Нико сжимается, и он хмуро смотрит на Джеймса.
— Что?
— Смотреть в ту сторону. Прикоснёшься к ней и ты. Умрёшь. — рычит Нико сквозь стиснутые зубы.
Джеймс лишь пожимает плечами.
Я хмурюсь в замешательстве.
— Ты сказал, что ненавидишь её, и что у неё там есть зубы. Так почему тебя это волнует?
— Она часть нашей семьи. Я должен защищать её честь.
— Ты серьёзно сейчас? Она разведённая, Ника. Этот корабль давно уплыл. С меня хватит. Надеюсь, куда бы ты сейчас не направился, это вернёт тебя из Средневековья в современность.
Я следую за Ренатой в дом, и через мгновение за домом раздается глубокий гул мотора, когда Нико и Джеймс уезжают.
Рената закатывает глаза.
— По крайней мере, это не красный итальянский спорткар. Это энергия маленького члена17. Я говорила нашему отцу тысячу раз, когда он выезжал на своей. С таким же успехом можно приклеить наклейку на бампер «мне нужна виагра».
Мои глаза расширяются. Разве их отец, не бывший лидер преступной организации, которой сейчас руководит Нико? Безжалостный человек, судя по тому, что я читала.
— Полагаю, твой отец хорошо воспринял критику, — говорю я весело.
— Он грозится зарезать меня всякий раз, когда я говорю что-нибудь подобное, но он этого не сделает. Итак, небольшая лекция по нашей семье. Наша мать холодная стерва, но она любит своего драгоценного сына. Она также неравнодушна к младшей сестре, Луне. Наш отец – сумасшедший, но у него есть сердце. Я папина любимица, которую ненавидит Нико. Все тёти сучки, но у них много власти. Они представляют собой смесь разных сестёр матери и отца, и все они – незамужние тётки, что в итальянском обществе должно было бы сделать их объектами жалости, но они создали свою собственную маленькую мафиозную группировку. Они повсюду следуют за матерью, огрызаясь, как те маленькие собачки, которых люди носят в сумках. Что касается меня, то я ненавижу Нико в ответ на его ненависть ко мне. Никто никому не доверяет, и никто из нас по-настоящему не любит друг друга. Кроме Луны. Мы все любим Луну.
— Ещё раз, кто такая Луна?
— Наша маленькая сестра. Только не биологическая. Она дочь младшей сестры моей матери. Белла умерла, когда Луне было шесть месяцев, и Луна стала жить с нами. Мои родители удочерили её. Может быть, потому что она не родная дочь матери и на неё не возлагается такой груз ожиданий, это позволяет нашей матери любить её? Она получает лучшее из обоих миров – любовь, но без ожиданий, которые есть у нас, – Нико и меня: жениться, обеспечить наследников и выполнить свою часть работы. По какой-то причине Луна освобождена от этого.
Кажется, будто она разговаривает сама с собой.
— Какой бы ни была причина, её все обожают. Так что, Луну балуют все и каждый. Совершенно верно. Мать умерла, отец в тюрьме за убийство. Девочке нужно сильное заземление. Я читала, что расстройства личности могут развиваться, пока ребёнок очень маленький. Думаю, это случилось с мамой. Её мать, моя бабушка, воплощение зла, и она превратила мою маму в нарцисса.