Его глаза темнеют.
— Чёрт, уверен, она будет выглядеть потрясающе, исчезая в твоей тугой киске.
— О, Боже, Нико, — я ударяю его в плечо. Несмотря на боль в голове, его слова вызывают знакомую боль в моём ядре.
— Миллион фунтов и произведение искусства, поклоняющиеся твоей идеальной киске. Блядь. От этого я становлюсь твёрдым.
Это также заставляет меня намокнуть, но так не должно быть, потому что это непристойно.
Я меняю тему.
— Нико, можешь принести мне стакан воды?
Его лицо становится трезвым.
— Конечно.
Когда его шаги раздаются по лестнице, я раздеваюсь, чищу зубы и ложусь в кровать.
Я так чертовски устала, что могу расплакаться.
Когда я закрываю глаза, мысль о том, что Нико навис надо мной и держит туфлю, заставляет меня наполовину смеяться про себя, а наполовину дрожать в предвкушении.
Глава 27
Синди
В середине дня специальной доставкой прибывает посылка. Вместе с открыткой. Она от миссис Андретти, и к ней прилагается коробка, в которой что-то завёрнуто в ткань.
Моя голова намного лучше после хорошего ночного сна, но я всё ещё не чувствую себя хорошо. Наверное, это всё стресс последних нескольких недель, который настиг меня.
Осторожно разворачиваю нежную ткань и задыхаюсь. Внутри находится брошь. Она абсолютно потрясающая. Я открываю открытку и читаю послание.
Эту брошь мне подарил отец Нико. Я надела её в день своей свадьбы. Это настоящие диаманты, и я подумала, что это будет идеальным вариантом, чтобы что-то тебе позаимствовать. Будучи из диамантов, без каких-либо цветных камней, она подойдёт к любому платью, которое ты выберешь. Надеюсь, ты наденешь её. Мой муж очень хочет встретиться с тобой после того, как я рассказала ему о том, как приятно мне было провести с тобой время.
Мы с нетерпением ждём возможности принять тебя в нашу семью.
Наталия. Целую.
Она подписала открытку своим именем и оставила поцелуй. Что это значит? Неужели всё так, как сказала Кэрол, и она действительно хочет, чтобы я стала частью семьи? С Нико надолго?
Бабочки порхают, когда я думаю о знаменательном дне. Боже, это будет безумие. Сказочная свадьба, воплощение мечты, о которой только может мечтать невеста.
Несмотря на все его недостатки и весь багаж, который приходит с ним, я хочу, чтобы Нико был моим мужем.
— Так, так, так, — Кэрол заставляет меня выпрыгнуть из кожи. — Я же говорила тебе, не так ли?
— Это условность – давать что-то взаймы, — отвечаю я. Это ничего не значит.
— Наталия. Какое прекрасное имя. Я думаю, что это именно так, — она читает открытку, затем смотрит на брошь. — Потрясающе. Это не легкомысленный подарок. Я говорила тебе, — её глаза впиваются в меня. — Ты выглядишь бледной.
Я хватаю её за запястье свободной рукой, собирая коробку и открытку второй, и тащу её на кухню. Мы садимся за потёртый стол, где столько Кинкейдов сидело передо мной, и я говорю ей правду.
— Я знаю, что не должна, Кэрол. Я знаю, что он коварный человек. Он опасный. Наверное, у него не всё в порядке с головой, раз он совершает такие поступки. Но…
— Ты любишь его.
На глаза наворачивается слеза, когда я киваю ей.
— Я думаю, что да.
— О, дитя. Тут и думать нечего. Я знала раньше тебя. Я даже не удивлена. Я была в ужасе, когда узнала, что он живёт здесь. Потом, когда я встретила его… Ну, скажем так, если бы я была лет на тридцать моложе, мы бы устроили драку, — она хихикает.
— Он также другой. Когда он со мной один. Когда он с Луной. У него есть более мягкая сторона. Может быть, если я смогу дать ему любовь, я смогу сделать его мягче во всём.
Её спина напрягается, и она качает головой.
— Нет, дорогая. Так не пойдёт. Ты не можешь изменить его. Ты не можешь войти в этот брак с надеждой, что твоя любовь сделает из него лучшего человека. Это никогда не работает. Ты должна либо принять его, бородавки и всё такое, либо уйти. Или прими свою любовь к мужчине со всей его темнотой и всем его светом. Или просто выйди за него замуж, забери свой дом, затем отмени это. Единственное, что ты не можешь, не должна делать – это пытаться изменить его. Ты можешь попытаться заставить его делать некоторые вещи по-твоему, конечно, можешь. Заставить его прогнуться, как я уже говорила, но не изменить суть его сущности. Люди редко меняются.
— Я люблю его таким, какой он есть, но это заставляет меня чувствовать себя злом, потому что здесь так много... плохого. Тёмного.
— Да? — размышляет она.
— Да, — говорю я решительно. — Тем вечером Джеймс дал пощёчину Айрис.
Она рассмеялась и пытается остановиться, когда я задыхаюсь в шоке, но начинает только больше смеяться.
— Кэрол! Мужчины не должны бить женщин. Несмотря ни на что.
— Да ладно. Айрис заслуживает больше, чем пощёчину. Я бы заплатила, чтобы это увидеть.
— Тем не менее, это неправильно. Я сказала ему и Нико, что этого не должно больше повториться. Но сам факт того, что он всё это сделал…
— Ты сказала им это? — её смех угасает.
— Да.
— Хорошая девочка. Видишь? Тебе не нужно его менять, потому что – и это секретный соус, моя дорогая – ты сможешь с ним справиться.
— Что?
— О, слушай. Все хотят мерина30, правда? Ездить верхом. Говорят, кобылы могут быть слишком унылыми, а жеребцы слишком дикими, опасными, непредсказуемыми. Но мерин нужен только если ты недостаточно хороший наездник. Хороший наездник, отличный наездник, может справиться со скакуном. Ты, моя дорогая, доказываешь, что ты превосходная наездница мужчины.