- А где ты сейчас?
- Изгнание окончилось, и я снова здесь.
- Где?
- Где однажды будешь ты.
- Скажи мне… - (картина начинает рассыпаться). – Что самое важное? Здесь, на земле.
- Все написано на двери, - голос и краски теряются в смехе.
Правила Лисички просты. В золоченой рамочке из фольги красуются на обшарпанной двери. Каждый квартирант обещает ее обновить, но все благополучно забывают об этом.
- Подмести и вымыть пол
- Вынести мусор
- Проверить, закрыты ли краны
- Вынуть из ящика почту
- Вытереть на подоконнике пыль. Протереть зеркала и стекла окон.
- Выключить газ
- Перекреститься, прежде, чем выйти из дома
И приписка
Ваша Лисичко Вера Сергеевна
Так просто, что хочется взяться за веник, стоящий в углу, хотя я сторонница творческого беспорядка во всем. Интересно, художник тоже соблюдал все правила Лисички? Или они появились после него, а может, и благодаря ему, потому что он, как и я, тоже был ярым приверженцем творческого беспорядка?
16
Под Рождество позвонила мама, сказала, что я никудышная тетя и крестная, на племянников мне наплевать и вообще живу непонятно где и как и не собираюсь становиться человеком.
Послышалась какая-то возня и голос старшей, Алисы.
- Привет! Хочешь, расскажу тебе что-то очень интересное? - она сделала акцент на слове «очень». Катька родила двоих козлят. Они такие хорошенькие… Ты приедешь к нам на Рождество?
Кажется, я, действительно, никудышная тетя и крестная.
Племянники растут невероятно быстро, или я, и правда, слишком редко приезжаю, и с каждым разом их все больше и больше, и больше. Уже пятеро -Алиса, Никита, Максимка, Берт и совсем еще кнопка Ландыш.
Никиту и Максима назвали в честь прадедов, остальных - в честь каких-то сказочных героев, один из них, по-моему, енот, в смысле, один из героев.
В доме, где живет наша разросшаяся семья, всегда шумно, но уютно.
К слову «уют» мне часто хочется добавить приставку «арт», потому что она все равно подразумевается. Уют это то, что создано со вкусом и любовью, а значит, творчество в лучшем его проявлении.
А зимой уют, на мой взгляд, совершенно немыслим без снеговиков с носом-морковкой и улыбкой до ушей. Поэтому первое, что мы сделали с Алисой, это слепили возле дома двух снеговиков, надели им на головы старые ведра.
Погода к нам благоволила. Снег так и лип к рукам, как тесто.
Мама испекла огромный яблочный пирог.
Потом мы с Алисой сшили лису из старой маминой шапки.
- Вот бы каждый день был таким, как этот, правда? – спросила крестница, а мне захотелось вдруг взять краски, кисти и мольберт и выйти в темноту – запечатлеть на холсте, как выглядит домашний уют. К нему ведет заснеженная дорога из темноты, и в этой зимней холодной ночи горят гостеприимством большие окна небольшого дома. Жаль, я не художник.
17
Нет, я вовсе не собиралась писать мемуары, и все же не могу не рассказать о лете в деревне у бабушки.
Моим любимым местом в ее старом деревянном доме был, конечно, чердак, где прятались от лета новогодние игрушки.
Мне нравилось их перебирать и читать вместе с ними потрепанные книги. В доме было много книг. Богатую библиотеку и свои картины оставил мой дедушка писатель и художник. Он ушел из жизни, когда мне было три года, и я в своем тогдашнем детском эгоизме не могла осознать, как могут умирать те, кто нас любит. Уже намного позже я поняла, что может умереть человек, но не любовь. Если она настоящая, она остается с нами навечно. А тогда меня мучали совсем уж меркантильные мысли: если дедушка умер, то кто, как не он, научит меня теперь писать книги и рисовать? Как же я стану писательницей без него?
Хотя по-настоящему чем я хочу заниматься в этой жизни, я поняла только года через два, когда нашла на чердаке у бабушки Корнея Чуковского. Меня поразило тогда, что рисунки, сделанные художником, разительно отличались от тех солнышек, мишек и радуг, которые старательно малевала я в альбом для рисования, куда записывала и свои сказки о каком-то там медведе, уже не помню, как его зовут. Наверное, просто медведь. И еще про наши с бабушкой приключения, а их в деревне было немало. Одно только купание на ракушечном острове посреди речки-Усолки чего стоило! А когда потерялась корова, и мы искали ее и еле вытащили ее за хвост из болота! Точнее, тащила ее бабушка, а я подбадривала ее и рогатую Милку словами. В общем, мне казалось, у меня выходила самая настоящая книга – увлекательная и интересная, с яркими иллюстрациями, но Чуковский открыл мне истинное положение дел, и я решила, что все дело было в каких-то особенных красках. Не зря же в книжке они гладкие и сочные, как спелые фрукты – не то что в моем альбоме.