– Слышишь? – спросила Света.
– Что? – не понял молодой человек.
– Пошли, – сказала девушка, неожиданно встав. Она перелезла через кусты и стала переходить дорогу. Дима побежал следом. Они рискованно проскочили перед летящим автомобилем, и подошли к ресторану. Света смело проскочила мимо оживленно беседующих гостей и вошла внутрь. Дима шел следом. Их никто не останавливал. Зал, где праздновалась свадьба, был больше похож на столовую, чем на ресторан. На столах была дешевая клеенка. Интерьер отсутствовал. Людей в зале было много. Они разбились на компании. За накрытыми столами никого не было. Громко играла энергичная музыка. Одна пара наперекор всему танцевала медленный танец. Непраздничный вид Светы и Димы бросался в глаза, но на них никто не обращал внимания. Света села за стол, взяла мандарин и стала его чистить. Дима сел рядом. Он чувствовал себя напряженно. Не хотелось скандала. Света дочистила мандарин и протянула половину своему спутнику. Дима взял. Света, кинув мандарин в рот, встала и подошла к окну. Дима не отставал. За окном, с той стороны дороги чернел все тот же лес, но отсюда он не казался страшным.
– Теперь мы смотрим на него – сказала Света. – Теперь пусть он боится.
Следующую ночь Дима снова ночевал у Светы. Легли быстро, потому что устали. На следующее утро Дима встал первым, оделся и уже хотел зайти в Светину комнату, что бы разбудить ее, как девушка вошла сама. Она уже была одета на выход.
– Я сейчас иду гулять, так что иди к себе, – сказала Света. – У себя тебя я не оставлю и ключи не дам.
Дима растерялся.
– Я могу пойти с тобой, – сказал он.
– А я не могу, – сказала Света. – Когда я гуляю одна, тогда я гуляю одна. Хорошо?
– Звучит сурово, – сказал Дима, – А ты куда?
– Гулять. А ты иди к себе.
– А когда вернешься?
– Я вернусь.
Света ушла. Дима вернулся к себе, включил ноутбук, посмотрел новости, проверил почту, потом уснул. Его разбудил шум на кухне. Дима вышел. На кухне сидел сосед Гриша. На столе стояла бутылка водки, стакан, тарелка с солеными огурцами и что-то мрачное в чашке. Похоже, отставной клоун выпивал, несмотря на свою закодированость. Увидев Диму, Гриша расплылся в улыбке.
– О-те-на, какой сюрприз. Я думал ты на прогулке. Сит даун энд бухаун?
Клоун выдвинул табурет. Дима открыл буфет, взял стакан и сел. Клоун разлил и они выпили.
– Вы же закодированы? – вспомнил Дима.
– Был и перестал. Подумал, месяцем больше, меньше, а тут еще сон приснился, что лошадь меня закусала до смерти. Короче, опять пришлось доктору денег платить. Дурак платит чаще скупого. А ты, брат, шустер. Не успел приехать, а уже допустили к телу. Мне б твои годы. Что, ты ее уже того?
– Отвалите, – нахмурился Дима.
– А что так? Не дала или не взял?
– Отвалите.
– «Отвалите-навалите». Плевать. Ты только не забывай про презервативы. А то ребенок дело наживное, а ты сегодня здесь, а завтра где-сь?
Дима не стал отвечать. Сосед разлил, и они выпили еще. В мрачной чашке оказались вкусные маринованные овощи.
– Ты ходил когда-нибудь в цирк? – спросил Гриша, когда повисшая пауза потребовала серьезного разговора.
– Ходил, – ответил Дима, – один раз, в детстве.
– Понравилось?
– Не помню. Помню только духовой оркестр. Я до этого слышал духовые оркестры только на похоронах и поэтому цирк чем-то напомнил мне похороны. Скорей всего мне не понравилось.
– Ты, наверное, был забавным мальчиком? – засмеялся Клоун.
– Забавляетесь мальчиками?
– Не гони, – скривился Гриша. – Терпеть не могу современные понятия об извращениях. Педофилы, некрофилы, зоофилы. Да пошли все на хрен. Любовь свободна в выражениях и освящает любой мат. Меня бесит, когда люди по-обезьяньи ржут над тем, что им не понять.
– Потому что это дело профессиональных клоунов? – засмеялся Дима. Гриша примирительно улыбнулся.
– Ты прав, – продолжил Клоун. – Цирк – это мрак и вся эта духовая медь не случайна. Цирк – это языки адского огня.
– Что? – не понял Дима.
– Адский огонь. Есть такой огонь. А цирк – это тот же огонь, только в виде шоу.
– Вы серьезно? – спросил Дима, удивившись умозаключению клоуна про цирк.
– Конечно. Я кипел в этом котле всю жизнь. Мне ли не знать. Единственно, что меня озадачивало, так это почему цирк любят дети. Что им чистым до адского огня? А потом я понял, что цирк – это грязнилище
– Это еще что?
– Грязнилище. У католиков есть чистилище, в котором души умерших очищаются от грязи, прежде чем в рай попасть. А цирк – это грязилище, где чистым душам презентуют ад, небольшой рекламный ролик, переполненный ложью. Все эти фокусники, дрессировщики, акробаты, жонглеры, силачи, клоуны оф козз. Почему столь разнообразный сброд собирается под одной крышей? Почему там не музыка, а пародия на музыку? Не чудо, а пародия на чудо? Почему глядя на огонь люди замолкают? Потому что они наталкиваются на вечность, которая их ожидает. И эта вечность отнюдь не прекрасна. Что ты думаешь про ад?