Юра-5 30.09.94
Вот пройден еще один участок пути и есть время написать несколько строчек. Какой он был: и радостный, и плодотворный, и трудный, и интересный, и все же до профессионала мне далеко (в том понимании как я хочу и думаю), а думаю о взаимодействии тебя, Юрочка, и меня. Иногда мне кажется, что вот где-то здесь я уже много могу, и получаю от тебя по носу. Это хорошо, меня волнует то, что этот «щелчок» я получаю после того, как. А мне бы хотелось: до того как. Вопрос в своевременности этого щелчка по носу. Я хочу попросить тебя в следующий раз сделать это в контексте, а то и раньше, чуть-чуть раньше. Оттого, что обратная связь есть, я очень рад этому событию. Рад еще и потому, что, видимо, первые письма к тебе, Юрочка, попали, я это чувствую. Я рад, что ты согласился, я так думаю, во всяком случае, и ощущаю, на взаимодействии. Но так уж я устроен, что мне-то хочется, чтобы, с одной стороны, я различал эти щелчки сознательно, и в то же время делал это автоматически, легко и свободно перемещая свое внимание куда хочу, с твоей, конечно, помощью и моя роль бы сводилась к пониманию, к своевременной фиксации того, что ускользает от меня и замечается тобой и наоборот. Целую тебя. Твой Юра 30.09.94.
Юра-6 1.10.94
Мой любимый Веночка! Пришло время и я пишу тебе еще одно письмо. Я не знаю, когда я еще напишу — это трудно предполагать. Поэтому это письмо, на этот момент моей жизни крайнее. Я прошел в этой экспедиции трудный и опасный для себя путь. Путь к самому себе и сейчас я ощущаю, что процесс ассоциации идет, это удивительно любопытное чувство. Мне хотелось бы сказать тебе, родной, вчитывайся в святое писание, ибо в нем сказано «Возлюби ближнего как самого себя» и «Не сотвори себе кумира». Расшифровать это практически невозможно. Но есть еще одно правило «Стучи и откроют». Я люблю тебя, родной мой. До свидания! Юрий 1.10.94.
В этих письмах нет особых художественных изысканий — они просты и реальны. Путь к вершине сложен, некогда говорить красиво. Постепенно меняется адресат: от писем к самому себе, через общие размышления — к письмам к сыну («протяжка в будущее») — как раз в момент обретения и осознания собственного мифа.
Анализ фоносемантического уровня текстов писем показывает некоторую динамику: жесткий текст 3-го письма (без адреса) — тревога перед принятием решения; ключевой признак — прекрасный — отмечается во всех остальных письмах.
Проанализируем изменения на других языковых уровнях.
Как видно из таблицы 14, по мере продвижения к мифу менялись многие показатели: самое длинное письмо было написано в первый день, самое короткое — в последний. Наиболее частотные слова отражают тему и общий настрой писем — первые два текста посвящены взаимоотношениям с собственным бессознательным (постсознательным), третье письмо — без адреса — себе и бытию; четвертое письмо — сыну (ты), пятое письмо — себе и связи с миром, и, наконец, шестое, адресованное сыну, в конечном итоге адресовано себе новому (я).
Все лексические показатели постепенно приближаются к средним показателям универсальных славянских суггестивных текстов: понижается предсказуемость, возрастает объем словаря, уменьшается плотность текста. Таким образом, показатели суггестивности текста увеличиваются и, по-видимому, можно считать, что письма выполнят свою аутосуггестивную функцию.