Миф ведьмы живет: «Во все века люди боялись ведьм. Они уничтожали их. Но душа ведьмы живет вечно...»
Глава 6. Трудно ли стать богом? (создание суггестивной роли в процессе коммуникации)
В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
Добрым словом и револьвером вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом.
Исследователи мифов, в той или иной степени, рассматривают, прежде всего, центральную суггестивную роль — роль Божества. Напомним, что А. Б. Добрович сравнивал роль Божества с белым солнечным светом: «Притягательно, но и страшно Божество. В нем сверхчеловеческая мощь и власть, недосягаемая мудрость, непостижимое право карать или миловать... Перед ним остается лишь лечь лицом в пыль и с благоговейной покорностью ждать своей участи».
И вновь перед нами амбивалентный образ. Бог мудр, но страшен.
Попытаемся разобраться, каким образом формируются божественные мифы, и сделаем это, прежде всего, на примере ключевого христианского мифа — мифа Иисуса.
Мы уже говорили о том, что миф выполняет роль мета-языка (посредника, медиатора) между двумя противоположностями: здоровьем и болезнью, личностью и обществом, известным и непознанным. В таком случае образ Богочеловека объединяет противоположность между понятиями смерти и бессмертия.
«В развернувшихся в V-VII вв. христологических спорах личность Христа получает толкование как воплощение такого чистого единства божественного и человеческого начал, которое, с одной стороны, не допускает простого соединения этих противоположных начал, а с другой — выражает их полноту и неразрывность не через смешение сущностей, но через единство лица. Тайна такой двойственности в единстве лица, более того, ее логическая неизбежность становится ясной, если рассматривать образ Христа в свете представлений о „медиаторе“, способном превращать желаемое в действительное, соединять первое с последним, конечное с бесконечным, ограниченное время жизни человека с жизнью вечной и т. п. Христос есть Сын Божий и сын человеческий, по словам В. С. Соловьева он воплощает в себе „соединение божественного и человеческого элементов“».
«Единственный в своем роде пример соединения мифа и истории, несомненно, представляют евангельские события, центром которых является воплотившийся Бог-Слово. Он же есть вместе с тем родившийся при Тиберии и пострадавший при Понтии Пилате человек Иисус: история становится здесь непосредственной и величайшей мистерией, зримой очами веры, история и миф совпадают, сливаются через акт боговоплощения».
Ту же мысль развивает Н. А. Бердяев в работе «Философия свободного духа»: «В основе христианской философии, сколько бы она ни оперировала понятиями, лежит величайший центральный миф человечества, миф об Искуплении и Искупителе».
Поскольку мифотворчество — это «богодейство» и «есть не единичный, но многократно повторяющийся акт» (С. Н. Булгаков), существуют разные способы его проявления.
«По своей теургической природе миф имеет необходимую связь с культом как системой сакральных и теургических действий, богодейством и богослужением... Культ есть переживаемый миф,— миф в действии. Отсюда универсальное значение богослужения, культа во всякой религии, ибо его живая, реальная символика есть не только средство для упражнения благочестия, но и сердце религии, и око ее, — активное мифотворчество...
Для верующих культ совершенно реальное богодейство, переживаемый миф или мифологизирование действительности. Правда, оно ограничено местом (храм, священные места), предметами (святыми) и временем (богослужение, священные времена), оно образует, поэтому лишь теургические точки на линии времени. Культ создает предварение и частичное переживание божественного в эмпирическом, притом, как и все в религии, не отвлеченно, не „вообще“, но окачествованно, конкретно, в связи с определенным мифом-догматом. Поэтому богослужение, культ есть живая догматика, мифы и догматы в действии, в жизни. Отсюда понятна всеобщая Распространенность культа, ибо нет религии без культа, это можно выставить как аксиому; и разнообразию религий соответствует и разнообразие культов, а миграция религий сопровождается и миграцией культов. Вместе с тем культ есть и средство постоянного догматического поучения, оживления догматических истин. Можно сказать, живо и жизненно в религии только то, что есть в культе, а отмирает или нежизнеспособным является то, чего нет в культе».