– Чувствуется, – признался Геральт. Его ведь попросили говорить правду. – Но не так страшно, как ночью. С этим можно жить.
– Я думаю, что нейтрализовала яд везде, кроме самых краев раны, – сообщила Али, продолжая одной только ей понятные манипуляции. – Туда яд проник особенно глубоко и… Наверное, ты привык к тому, что на тебе все заживает быстро...
Возможно, ей хотелось добавить что-то вроде «ты же ведьмак», но она этого не сделала.
– Но в этот раз быстро поправиться не получится, – продолжила Али. – Мне очень жаль...
Она грустно посмотрела на ведьмака.
– Ты не так часто занимаешься врачеванием, – на лице Геральта появилось некое подобие улыбки. – Правда?
– По-твоему, я не справляюсь? – Али немного напряглась.
– Ты справляешься великолепно, – Геральт сказал как есть. – Не думаю, что кто-то справился бы лучше.
– Тогда почему ты считаешь, что я занимаюсь врачеванием нечасто?
– Ты извиняешься за то, в чем нет твоей вины, – Геральт спрятал ухмылку. – И в тебе много сопереживания. Обычно лекари более циничны.
– Так вот, где я выдала себя... – пошутила Али. Напряжение тут же покинуло ее. Она стала самой собой. – Да, ты прав. Я не такой уж опытный лекарь. Ко мне приходят жители деревни, но далеко не все. Некоторые считают, что я не имею права заниматься врачеванием.
– Почему?
– Потому что я никто... – Али равнодушно пожала плечами. – Да, у меня есть магический дар, но ни у одного здравомыслящего человека язык не повернется назвать меня чародейкой. Я обыкновенная самоучка. Не более того.
Геральт промолчал. Его не смущало то, что его лечит человек, чей профессиональный багаж не так уж велик. Зато его удивляло то, что у неопытного лекаря получалось справляться с одним из страшнейших ядов. Геральт некоторое время рассматривал Али, пытаясь понять, насколько велик ее магический дар, и почему она здесь, а не где-нибудь, где ее дар оценили бы по достоинству.
– Ты бредил во время приступов, – прервала молчание Али. – Звал какую-то Йеннифер.
Геральт продолжал хранить молчание. Упоминание Йен обожгло не хуже яда.
– Вы путешествовали вместе? – спросила осторожно Али. – Она в деревне? Если да, то я могу сходить за ней и привести сюда.
– Ее здесь нет... – мрачно ответил Геральт.
– Но ты звал ее.
– Она не придет.
Последнее прозвучало громче и грубее. Али замерла на мгновение и перестала говорить о Йеннифер. Больше никаких лишних вопросов. Только беда состояла в том, что ведьмак, хоть и знал Али недолго, мог сделать вывод о том, что эта девушка неглупа. Вероятно, она пришла к каким-то умозаключениям относительно того, кто такая Йеннифер, но лезть глубоко в душу не стала. Может, она была человеком тактичным, а может, побоялась еще раз получить по лбу.
Закончив с повязкой, Али встала и прошла вглубь комнаты.
Только сейчас Геральт сумел осмотреть помещение, в котором находился. Похоже, это было все жилище Али. Похвастаться большим домом и богатством лекарь точно не могла. Очаг, большой стол, несколько стульев, сундук и покосившийся шкаф с множеством ящичков, от которых пахло травами.
Вещи и мечи ведьмака были сложены там, куда вчера указывала Али. На первый взгляд ничего не потерялось. Наверное, подумал Геральт, Плотва тоже находится где-то недалеко от дома.
Пока Геральт осматривался, Али вернулась к нему с кружкой.
– Выпей вот это, – сказала лекарь. – Это тонизирующая настойка. Она должна придать тебе сил.
Сил ведьмаку не хватало. Бессилие раздражало его. Он привык быть хозяином своего тела, но оно продолжало не слушаться. Геральт не стал отказываться от настойки и предпринял попытку сменить горизонтальное положение на сидячее. Али помогла ему, а затем поправила подушку и протянула настойку.
Геральт хотел выпить ее залпом, но сил не доставало даже для таких простых действий.
Прошло совсем немного времени, когда в дверь постучали. Али не выказала никаких признаков удивления или беспокойства. Она быстро встала на ноги, подумала пару секунд и ловким движением закрыла шторой кровать и лежащего на ней Геральта.
– Я на минутку, – сообщила Али, оставаясь внутри пространства за шторой, а потом скрылась в комнате.
Сквозь плотную ткань Геральт не мог видеть того, что происходит, но ничто не мешало ему слушать.