И сразу к маме поворачивается:
— Ну что, выбрали уже?
— Конечно, — отвечает мама. — Выбрали.
Тут у Наташи екает сердечко. Какую мама выбрала — это хоть кому понятно будет.
— Мам, знаешь, — говорит Наташка, — эту черепаху ведь купит кто угодно. А если мы вот эту не возьмем, ее никто не купит… Все же знают, что с побитым панцирем — не надо. Про это в книжках пишут…
— Ну, да… — растерянно говорит мама, и Коляну на секунду становится неловко оттого, что он принес им раненую черепаху. Правда, он тут же говорит себе, что просто так ее принес. Чтобы они видели, что у него в самом деле ничего больше нет. Что он всех выгреб, до последней. А последняя — никуда не годится…
— Мам, если мы её не купим, она, наверное, умрет, — хнычет Наташка.
— Да она так и так, наверное, умрет, — честно говорит им Колян.
— Что делать-то мне? — мама совсем теряется. Думает: как только Наташка жить будет с ее жалостливым сердечком? То над котятами ревет, то хочет купить больную черепаху. Не понимает еще, что людям тоже иной раз больше всего нужно, чтоб пожалели их. А как начнет понимать, что будет? Надолго ли ее сердечка хватит?
— Ну… Дайте эту… — неуверенно говорит мама.
— Какую? — уточняет Колян.
— Которую дочка хочет….
— Да вы что — зачем? — теряется теперь Колян.
Мама оправдывается:
— Ну, это же ей — черепаха. Ей и выбирать.
Мама отдает Коляну деньги. Тот вертит в руках купюру и, наконец, прячет ее в карман.
— Я вас предупредил…
Мама коробку несёт, Наташа и Толик рядом прыгают. Наташа щебечет:
— Знаете, как её зовут? Кто угадает, как её зовут? Её зовут Тартюша! Потому что Тортила — это по-иностранному и значит «черепаха». В «Буратино» черепаху Тортилой звали. Но она старая была. А наша маленькая ещё, правда ведь, мама, скажи!
Так появляется в доме черепаха.
Мама отмыкает дверь и тут же Тартюшу выпускают в коридоре.
У неё на линолеуме лапки разъезжаются. Коготки стучат-скребут, а черепаха остается на том же самом месте. Нет, вот, немного сдвинулась! И еще…
Она преодолевает свои первые сантиметры. Ей надо осмотреться.
— Куда она пойдет? — спрашивает Толик.
Тартюша разворачивается — и направляется в сторону кухни.
— Куда ж еще? — ворчит дед. — Едоков много…
— Ох уж, объест она тебя! — отвечает бабушка.
В кухне под столом Тартюша находит крошки — и тут же пытается ими подкрепиться. Крошки ездят по полу, Тартюша никак не может их поймать раскрытым ртом.
— Ну, хлеба ей отрежьте, что ли! — сердито говорит дед. — Что смотрите, как мучается?
3. Что на уме у черепахи?
У Тартюши вдруг обнаруживается небывалый аппетит. Она ест все подряд — капусту, хлеб, сосиски, одуванчики, блины. Однажды Толик дал ей кусок шоколадки, она и за нее взялась охотно. Но мама отругала Толика, а шоколадку у Тартюши отняла и мордочку ей вытерла салфеткой.
Мама с утра оставляет черепахе кочан салата, который возвышается перед ней, как гора. А когда вечером они все вместе возвращаются домой, Тартюша все еще топчется вокруг рассыпавшихся листиков салата, и все еще отщипывает от них то там, то здесь.
Если Тартюша не находит ничего съестного, она торопится напомнить о себе хозяевам. Особенно маме достается. Чем бы ни была мама занята, где бы ни топталась босиком за стиркой, глажкой или варкой супа — шаг туда, а потом шаг обратно, и так полдня — Тартюша безошибочно узнаёт мамины ноги и, незаметно подойдя, кусает за пальцы. Зубов у черепахи нет — про это Наташа читала в учебнике. Вместо зубов — какие-то особенные роговые пластины. Но тяпнуть своими пластинами Тартюша может, и еще как…
Наташка протирает Тартюшин панцирь ваткой, смоченной в жидком масле. Это полезно черепахам. Ссадины на панцире темнеют, Наташка радуется: это они так зарастают!
И они, верно, зарастают — следы ранений, да еще каких…
Везут к нам черепах с жаркого юга. Жадные торговцы стараются набрать черепах как можно больше. А чтобы не было с ними хлопотно в дороге, им голову и лапки вталкивают в панцирь и всю черепаху обматывают липкой лентой — не высунешься.
После бедолаг укладывают друг на дружку, точно камни. Вот панцири у них и бьются по дороге. А если какую-нибудь заклеили непрочно и она в дороге лапку высунет, а то и голову — тогда вообще беда. Такие не доезжают живыми до наших городов. А ещё кому-то остаётся жить совсем недолго. Если, например, панцирь побит.
Про это маме с Наташей и Толиком торговец рассказал в универмаге, когда они туда снова заглянули — сказать спасибо, что с Коляном познакомил.