Я была в отчаянии. Юрист пришёл осмотреть содеянное и со словами соболезнования предложил мне в качестве компенсации обменять мою полуразрушенную квартиру на их, только что отремонтированную. Соблазн был велик. Но, взглянув в разноцветные глаза юриста, с непонятным азартом ожидавшего моего ответа, я поняла, что это ловушка. Я вежливо отказалась от предложения и сказала, что буду требовать от их фирмы компенсации нанесённого мне материального ущерба. Пришлось познакомиться с хозяйкой риелторской фирмы. Ею оказалась миловидная девица родом из Саратова. Она с пониманием отнеслась к моим проблемам и пообещала сразу же после сдачи квартиры в аренду возместить ущерб. Я простодушно согласилась подождать. Но квартиру никто и не собирался сдавать в аренду. Её вскоре продали, причём довольно странным образом. Девица вначале продала эту квартиру своему юристу, тот, в свою очередь, продал её своей маме, а уже мама продала эту квартиру новым жильцам. Ну а бывшие владельцы квартиры, так и не выплатив мне обещанного возмещения, исчезли в неизвестном направлении.
Разумеется, предъявлять претензии новому собственнику было бесполезно. Пришлось разыскивать даму из Саратова по всей Москве, чтобы предъявить ей судебный иск о возмещении ущерба. Искать пришлось долго: дама постоянно меняла места своего проживания, соответственно, и мне тоже приходилось обращаться в разные суды, но в какой-то момент она, видимо, расслабилась, потеряла бдительность, и мне удалось-таки её настигнуть и вытащить в мировой суд района Люберцы, где обнаружилось последнее место её регистрации. Когда она пришла в суд, я не сразу узнала в располневшей неопрятной женщине ту самую миловидную особу, которая так убедительно обещала мне при первой же возможности возместить нанесённый моей квартире ущерб.
Оказывается, женщина последний год провела в тюрьме, куда её засадил тот самый юрист со своей мамашей. Я даже пожалела о том, что с таким усердием преследовала её все эти годы. Но дело было сделано. Она оплатила мне свой долг, который я великодушно не стала индексировать на прошедшую за это время инфляцию и даже извинилась перед ней. В ответ она как-то загадочно улыбнулась и спросила меня, кто теперь хозяин квартиры № 3? Тогда я ещё не знала этого и ничего ей не ответила. Теперь думаю, что надо было бы расспросить её об этом подробнее. Возможно, что она рассказала бы мне много интересного.
Новый жилец квартиры № 3 Виктор Тарасов, невысокий светловолосый крепыш с цепким взглядом мутноватых серо-голубых глаз, сам нашёл меня. Он оказался одержим идеей создания ТСЖ – товарищества собственников жилья. Я отнеслась к идее создания ТСЖ довольно сдержанно: жилищные товарищества уже давно перестали быть какой-то экзотикой, вроде товарищества на Солянке, по образу и подобию которого в своё время создавалось и коммерческое товарищество в нашем доме. Уже давно был принят закон «О товариществах собственников жилья», в Москве были созданы сотни ТСЖ, которые брали в свои руки управление и обслуживание домов, сдачу в аренду находящихся в этих домах нежилых помещений, принадлежащих городу, получение средств от размещённых на фасадах домов рекламы и т. п. Но появление денег, а иногда это были очень большие деньги, многих стало буквально сводить с ума. Первых энтузиастов-романтиков в ТСЖ быстро сменили практичные прагматики, которые стали распоряжаться общественными деньгами как своими собственными. Люди, которых выбирали сами жители, чтобы избежать воровства и поборов государственных управляющих компаний, оказались в этом отношении ничуть не лучше, а зачастую даже намного хуже тех государственных чиновников от ЖКХ, которые раньше управляли их домами. И контролировать их оказалось совсем не просто. Конечно, были и другие ТСЖ, которые старались улучшить жизнь в своих домах, но почему-то их оказалось гораздо меньше.
Первый звоночек прозвенел в знаменитом доме на Солянке, где, к моему удивлению, жители стали жаловаться на своё товарищество, создания которого так долго добивались.