– Не буду ставить тебя в неловкое положение, интересуясь, чем ты занимаешься, это дурацкий вопрос, который только действуют на нервы, – он наклонился ко мне. – С другой стороны, хотелось бы понять, что ты тут делаешь, если совершенно очевидно, что ты бы с удовольствием оказалась где угодно, только не здесь!
Пораженная, я посмотрела на него.
– С чего ты взял?
Он нервно запустил руку в свою шевелюру.
– Мне стало любопытно. Ты не похожа на остальных… Словно паришь над этим ужином, который, между нами, ничем не отличается ни от того, что был на прошлой неделе, ни от того, что будет на следующей.
Я засмеялась, найдя его слова остроумными, и подумала, что он обаятельный и к тому же, похоже, ничего не боится. Краем глаза я заметила, как сестры, удивленные моим смехом, обернулись ко мне. Я их хорошо понимала, я и сама удивилась. До последней минуты мне вообще было неизвестно, что такое смех.
– Они заставили меня прийти, – сообщила я ему, мотнув головой в сторону сестер. – Решила доставить им удовольствие.
– Но ты бы предпочла быть сейчас в другом месте…
Я робко кивнула.
– Где?
Я откинулась на спинку стула, Васко продолжал мне улыбаться, и я действительно была ему интересна.
– Куда бы я охотно перекочевала? Надо собраться с мыслями… На другой конец света, например… Или для начала в какую-нибудь спокойную забегаловку на углу ближайшей улицы.
– Вот и хорошо, пошли!
– Ну что за ерунда!
– Я серьезно. Мне хочется поближе узнать тебя, причем поскорее, а ты не горишь желанием оставаться здесь. Как, впрочем, и я, так что…
Он встал.
– Что ты делаешь?
– Пойдем?
Он протянул мне руку.
– Чего бы ты ни боялась, Мадлен, положись на меня.
Не рассуждая и не паникуя, я взяла его за руку, а он осторожно сжал мою ладонь. Впервые за последние несколько лет я прониклась спокойствием, и мне стало хорошо. Мы сбежали, но гости не удивились и не обиделись. Со временем я выяснила, что Васко часто меняет планы, и к его манере все давно привыкли.
В тот момент никто не подозревал, что мы влюбимся, поженимся и родим дочку, но в конце концов поймем, что нам гораздо комфортнее оставаться лучшими друзьями, чем мужем и женой.
Поэтому очевидно, что сохранившаяся дружба между мужчинами нашей семьи не могла не радовать меня.
Весь вечер в моей квартире звучал смех, у всех было отличное настроение, и я купалась в этом простом счастье, даровом и лишенном притворства, несмотря на напряженные взгляды, которыми мои гости изредка исподтишка обменивались. Я копила на всякий случай их улыбки и взрывы смеха. Они все еще были моим топливом. И я больше всего хотела, чтобы мои улыбки и смех стали топливом для них. Они в этом нуждались. Но не я.
Время от времени я отстранялась и любовалась картиной, которую мы собой представляли. Все шло как надо, все было идеально.
Поразмыслив, я пришла к выводу, что все же сожалею об отсутствии на ужине моей Лизы.
Глава третья
Где-то, неизвестно где
Ночью бушевала буря, но я не закрыл ни одного окна. Броситься в самую ее гущу, раскинув руки, я не мог, но мне нужно было ощущать ее близость, она должна была окутать меня. Я не играл, а просто стучал по клавишам рояля, заставляя его выталкивать наружу мою ярость, я вопил и призывал ее.
Я проклинал саму планету, Господа и всех святых. Зачем они в очередной раз помешали мне положить этому конец? Выходит, жизнь шла, а я только и делал, что дожидался, когда она наконец закончится. Неужели я такой трус? Неужели я трачу свое время на поиск оправданий тому, что удерживает меня от последнего прыжка?
Постепенно я научился ценить боль, грызущую меня. Она была моей верной подругой и не покидала меня, даже когда я, как в эту ночь, накачивал себя алкоголем и лекарствами. Она никогда не уходила далеко. Мы с ней вдвоем, словно давние любовники, скрывались в нашем мире, над которым не были властны ни невесомость, ни реальность.