— Дед, я поеду с вами! — Леша стоял возле открытых дверей внедорожника.
— Нет, вы с Ирой останетесь здесь! — Старик буквально нависал над мальчишкой.
— Я — медик, там нужны будут медики, — Ира забросила свою сумку в багажник и направилась обратно в дом.
— Максим, ну ты хотя бы скажи им! Ну нельзя ведь, опасно! — Николай Петрович повернулся к Максиму.
Тот едва протиснувшись с тяжелой ношей в дверь, занес в гараж стальной ящик. Подойдя к соседней машине, он громыхнул ящиком об пол и выдохнул.
— Знаешь, Дед, я бы и тебя не брал, но ты ведь скажешь что ты наладчик боевых электронных систем…
— Да, именно так и скажу!
Максим повернулся к Зевсу:
— Леша, я согласился чтоб ты остался с нами, но туда тебя сейчас не возьму.
Мальчишка со злобой фыркнул.
— Ты у нас единственный пилот и для тебя есть особое задание. Перегони планер на базу в горы. Надо вывезти отсюда кроммит. Сюда мы не вернемся.
— Почему? — Мальчишка насупился, скрестил руки на груди, но слушал внимательно.
— Город слишком близко, непонятно как тут будут развиваться события, так что в горах будет безопаснее. Возвращаться мы будем уже туда. Рацию держи на приеме, если потребуется, мы тебя вызовем.
Зевс прихватил свой рюкзак, стоящий возле машины и волоком потащил его к выходу из гаража.
— Леша, кроммит это наш шанс улететь отсюда на Землю. Так что это не просьба, это приказ.
— Есть, — мальчишка подтянул рюкзак на плечо и скрылся в дверном проеме.
Доджи сидел на скамейке возле гаража и нервно курил, одну за другой. Сборы подходили к концу, оба внедорожника стояли на площадке напротив ворот.
Зух в кармане его куртки зазвонил. Паренек кинул сигарету под ноги, растоптал ее и только после этого снял трубку:
— Привет, мам!
Голос на том конце провода что-то с тревогой долго говорил и паренек слушал молча, не перебивая.
— Я скоро приеду, не беспокойся, мам.
…
Николай Петрович положил свою сумку на пассажирское сиденье внедорожника, захлопнул дверь и направился к Доджи.
…
— Не нужно занимать места, у нас все уже есть, — Доджи прижимал трубку к уху и нервно дергал ногой.
— Присядем на дорожку, — тихо произнес старик и опустился на скамейку рядом с пареньком.
…
— Да, я догадываюсь какие там очереди и сколько там сейчас народа. Ждите меня дома, я скоро приеду.
…
— Мы полетим на военном корабле. Времени до вылета еще навалом.
…
— Не таскайте ничего, я приеду и сам все погружу и отвезу.
…
— Извини, мам, мне уже пора выезжать. Скоро буду, ждите.
Доджи нажал на сброс и тяжело вздохнул.
— Готов, поехали? — негромко спросил старик у паренька.
— Не понимаю, — тихо сказал Доджи и поднялся со скамейки. Старик вопросительно посмотрел на него снизу вверх.
— Почему вы идете туда?
— В город? Добровольцами?
— Я тоже не местный, как и вы, тоже прилетел сюда издалека. Это не ваша планета, этот город ни вам, ни мне не родной. Зачем вам все это?
— Как бы тебе это объяснить…
— Все те, кого я знаю… Точнее знал до вас, просто уезжают отсюда, эвакуируются. Зачем тут оставаться, да еще и идти воевать? Почему не оставить это дело военным?
— Понимаешь, когда мы попали сюда, эта земля дала нам все, приютила. Теперь здесь наш дом. И к земле, которая приняла нас как родных, мы должны относиться как родные.
— Нет, все равно я вас не понимаю…
До Тал-Летаса было еще далеко, километров десять, а по обеим сторонам дороги вереницами в сторону города шли люди. Автобусы, грузовики, легковые автомобили еле ползли в нескончаемом потоке. Иногда им навстречу, из города проносились военные грузовики, бронированные автомобили и тягачи с укрытыми брезентовыми чехлами механизмами, чьи контуры и торчащие наружу стволы орудий выдавали в них грозные боевые системы.
Небо возле города и в его окрестностях пестрело от сновавших во всех направлениях планеров. Иногда некоторые из этих небольших самолетов садились в стороне от дороги и тогда люди бредущие по обочине, наперегонки бросались к ним, спотыкаясь и падая на бегу.
— Какой кошмар, — сказала Ира глядя на не шуточную потасовку, разыгравшуюся возле одного из таких планеров. Кто с кем там дрался, за посадочные места в этой посудине, разглядеть было сложно. Было видно лишь как разлетаются по зеленой траве чьи-то вещи из порванных сумок и растоптанных баулов. Маленькие дети, стоящие в стороне от сошедшей с ума толпы, рыдали, закрыв ладошками лица.