«Кроммит — это наш шанс улететь отсюда на Землю. Так кажется он сказал».
Нет, Леша не питал особых иллюзий по этому поводу. После всего увиденного и пережитого, он прекрасно понимал что если и есть где то Земля, то эта не та Земля которую он помнил. Чужая Земля.
«Был бы шанс вернутся домой, — подумал он и снова покосился на составленные в углу ящики, — Я бы не то что эти сундуки, я бы гору целиком сдвинул».
Неожиданно появившаяся мелкая, едва заметная дрожь металлических ступеней под ногами угрожающе стала нарастать. Гул он скорее не услышал, он его почуствовал всем телом. Бросив очередную коробку, он пробежал по трапу к металлической лестнице. В два прыжка залетев по гулким ступеням наверх, он кинулся в тоннель, остекленной стеной выходивший на соседние склоны.
Стекла дрожали словно бумажные листы, вибрация шла отовсюду. Мальчишка прильнул лицом к холодной прозрачной стене и всем телом почувствовал эту нарастающую тряску.
Огромный, грозного вида боевой корабль, будто призрак, выплыл из облаков. Он медленно падал, заваливаясь на бок. Маневровые двигатели натужно извергали длинные голубые факелы пламени, пытаясь хоть сколько нибудь выровнять чудовищную массу. Возле него, не отставая ни на секунду кружили несколько черных треугольников. По сравнению с пикирующим коллосом они казались мухами. Нити белесых следов, завивались в воздухе и утыкались в массивные бока гиганта, вспыхивая яркими пятнами взрывов.
— Фантакстика! - пробормотал мальчишка, когда огромный корабль низко прошел над горным хребтом и скрылся из вида. Гул стал стихать, но Зевс стоял у окна и завороженно смотрел как с заснеженных вершин клубясь, устремились вниз белые волны лавин. Горы, невозмутимо хранившие древнее, непоколебимое спокойствие, скрылись за белой стеной снежной пыли, а спустя несколько секунд пол под ногами вздрогнул и все замерло.
— Упал! - пробормотал Леша, когда бесконечный снежный поток перед окном закрыл собою весь свет, погрузив пещеру во мрак.
Он лежал на надувном матрасе и слушал как завывает за окном ветер. Рация тихо и ровно шипела в режиме приема.
— Так с ума сойти можно, — сказал Леша и поднялся с матраса. В тоннеле было уже тепло от работающих обогревателей, но ему почему то было сейчас не комфортно, душно. Леша прихватил рацию и спустился в ангар к самолету.
Он спрыгнул с посадочной платформы и подошел к воротам. Тяжелая створка поползла вверх и в полумрак ангара ворвался холодный порыв ветра.
Леша шагнул наружу, в высокий сугроб. Сошедший с вершины снег плотным белым барханом засыпал весь уступ. Отвернувшись от колящего лицо ветра, он закрыл глаза и глубоко вдохнул холодный, чистый воздух, пытаясь освободиться от засевшей в груди духоты.
Спустя полчаса он снова вышел из этих ворот и ступил на плотный, снежный наст. Теплая куртка, широкие непродуваемые штаны, огромная меховая шапка, постоянно сползавшая ему на лоб и увесистый рюкзак за спиной. Он не сомневался в том, что поступает правильно. Он решил идти по заснеженным горным тропам к затянутому низкими облаками перевалу.
«Оттуда я замечу их раньше, — подумал он и сунул в карманы теплые меховые рукавицы, — Раньше чем они смогут выйти на связь».
Он вытащил из за пазухи рацию, размотал проводные наушники и подключив их, стянул с головы шапку. Резкий, холодный ветер неприятно прошелся по въерошенным волосам. Он надел наушники и нахлобучил поверх меховую шапку. Шипение в наушниках было размеренное, ровное.
Небо уже начинало темнеть, Зевс поднял бинокль, осмотрел склоны и уверенно двинулся по узкой горной тропе. За ярко красными лентами высоких перистых облаков одна за другой проступали яркие вечерние звезды. Он шел по заснеженной тропе, внимательно глядя себе под ноги. Он не смотрел на эти звезды, ему сейчас было не до них. А ведь именно там, среди этих звезд, в эту самую минуту упоминали их имена.
Черный мраморный пол ослепительно сверкал натертой до зеркального блеска поверхностью, отражая яркий свет огромного коридора. Свет этот был ровный и мягкий, словно дневной. Он спускался с пятнадцати метровой высоты арочных сводов, скользя по золоченным колоннам и зеркалам, играл тонкими голубыми прожилками мрамора, отчего тот становился похож на черную гладь спокойной воды.