«Эшшольция… Эшшольция…», — где же я слышал это слово, думал Максим, пытаясь вспомнить откуда оно ему знакомо.
— Доджи, а что такое эшшольция, — спросил Максим, не отрываясь глядя как лифт уносит вниз широкополую светло-синюю шляпку и ее невысокую, худощавую хозяйку.
— Не знаю, — хмыкнул парень и задумчиво почесал затылок.
— Олег, а ты? — Максим прильнул вплотную к стеклянным дверям и не отрываясь смотрел вниз.
— Нет, не знаю, — Олег подошел к Максиму и тоже посмотрел в пустую шахту лифта:
— На имя похоже, женское.
«Имя… Красивое женское имя…»
«А почему позывной РотаПехота?» — он вспомнил ту ночь, когда они были вдвоем на берегу.
«Нужно было поменять, когда в разведку перешла», — ответила она ему тогда.
«А до этого какой позывной был?» — задал он сам себе вопрос.
«Эшшольция», — ответила ему память ее голосом.
Максим с силой хлопнул по закрытым дверям.
— Точно, Олег, все точно! Имя! — Максим резко повернулся к друзьям и в глазах его блеснул дикий, безумный огонек. Он кинулся к поручням, ограждавшим уходящую глубоко вниз пустоту в середине огромного холла. Перегнувшись через перила, он видел как лифт остановился в зале прямо под ними и низенькая фигура старушки в огромной шляпе, неспешно выйдя в шумную толпу, направилась куда-то по своим делам.
— Олег, — крикнул Максим и жестом позвал друга к себе, — шляпу видел?
Олег с опаской глянув вниз, молча кивнул.
— Смотри куда пойдет, позвонишь мне, скажешь.
Максим бегом кинулся к лентам эскалаторов, а Олег недоумевающе глянул ему в след и достав из кармана зух, стал внимательно следить как светло-синие поля огромной шляпки мелькают в суетливой толпе.
Рита открыла глаза, чуть потянулась и скинув с себя легкое белоснежное одеяло, села на краю огромной кровати. Потолочные панели медленно набирая яркость, включились, освещая огромное пространство полупустых апартаментов. Она обернулась по сторонам и скользнув взглядом по холодному блеску пустых стен, поежилась. Дотянувшись до скомканного халатика, лежащего на противоположном краю кровати, она не спеша встала и оделась.
Спальная зона широким балконом нависала над просторным залом. Из мебели здесь было сейчас только самое необходимое и просторная студия жилого помещения выглядела пока не уютно и холодно.
Рита босиком, не спеша, спустилась по широкой лестнице вниз и взгляд ее невольно упал на огромный экран стеновой панели, имитирующей окно. У большинства жителей этого города такие панели круглосуточно крутили рекламу, покрывая коммунальные расходы, но для нее это было именно окно. Пускай не настоящее, пускай по электронному яркое и неестественное, но все же окно. Почти такое же как и там, в доме посреди леса, на берегу безмятежной реки.
Она остановилась и завороженно наблюдала за тем, как мягко накатывают волны на песчаный берег, а на горизонте первыми робким лучами пробивается восходящее солнце. Тоска горьким комом подкатила к горлу. Она подошла к широкому экрану и нервно ткнув пальцем в кнопки, переключила экран в рекламный режим.
Достав замороженную рыбу из холодильника, она сунула ее в электрическую печь и включила режим разморозки. Положив в неглубокую тарелку несколько ложек сарассиновой каши, она грустно улыбнулась.
«Почему он называл эту кашу гречневой?»
Достав из холодильника бутылочку светлого соуса, она открыла ее и в этот момент, где-то позади, заверещал зух.
Забыв про все, она кинулась к небольшому диванчику, откуда раздавалась приглушенная трель входящего звонка.
«Рут (Тал Летас)», — успела прочитать она и влажная пелена на глазах размыла эту надпись. Дрожащий палец застыл над кнопкой «Принять вызов». Собираясь все-таки ответить, она глубоко вздохнула, попыталась успокоить нервное дыхание и в этот момент экран погас и зух смолк.
Бессильно опустив руки, она тихонько всхлипнула.
Громкий металлический бой звонка входной двери, как гром прокатился вдоль пустых стен.
«Это он!» — она кинула зух обратно на диван и подтерев капельки в уголках глаз, кинулась к двери.
Его серьезная физиономия красовалась во весь монитор наружнего наблюдения. Она одернула халатик, поправила растрепанные от сна волосы, еще раз утерла глаза и наконец открыла дверь.
— Не буду спрашивать как ты меня нашел. У меня только один вопрос: зачем ты приперся?