— Надеешься что наш дом где-то существует?
— Да, пускай бесконечно далеко, но все же в этом мире. А не в параллельных вселенных.
— Имей ввиду, на этой посудине далеко не улетишь. Сомневаюсь что он выше наших самолетов может подняться. Эта штуковина предназначена что бы над планетой летать, а не космос бороздить.
— Просто этот самолет на НЛО очень похож, вот я и подумал…
— Я знаю как вы все хотели бы вернуться. И сделаю все, что смогу, Максим.
— А ты сам разве не хочешь вернуться?
— Уже и не знаю. По внуку скучаю и по сыну…
— Я верю в твою гипотезу, Петрович. Верю что мы единый организм. Если мы вернемся, то только все вместе. Если нам суждено остаться тут, то и останемся тоже все.
Глава 14. Комар и Шмель
Зевс подогнал кнопками кресло к самой панели, ухватился за штурвал и поерзал на широком сидении.
— Я сейчас, — сказал он сидящему рядом с ним старику и спрыгнув на пол, скрылся в темноте салона. Николай Петрович надел защитный шлем и застегнул его. Проведя рукой по шершавой резине рукояток штурвала, он откинулся в кресле и закрыл глаза. Он вспомнил тот странный сон, который приснился ему однажды под утро. В то самое последнее утро на Земле. Удивительный сон, загадочный и пугающий. Он был словно пророчество.
«Может это дежавю?»
«Нет», — он точно помнил его и сейчас мог пересказать его во всех подробностях и деталях.
Он сидит глубоко утопая в кресле, очень похожем на это. Да, это он, только маленький, еще совсем мальчишка. И ему очень страшно. Красная лампочка на панели перед ним перестала мигать, загорелась ярким пунцовым цветом и погасла. Взрыв сотряс корпус корабля и огоньки на панели истошно замигали.
— Мне страшно, Комар, — шепчет он, вжимаясь в сиденье.
С соседнего кресла встает мальчишка, чуть постарше него. Лица не видно, на голове закрытый шлем. Он подходит к нему и заботливо поправляет ремни.
— Ничего не бойся, Шмель, мы уже почти дома. Слышишь? — мальчишка показывает пальцем в лобовое стекло корабля. В звездной черноте космоса хорошо виден огромный белый шар.
— Сейчас мы прошьем этот мир и окажемся дома.
Красная лампочка на панели перед ним замигала снова.
— Вот, черт! Еще одна, — стоящий возле него мальчишка ткнул какую-то кнопку на подлокотнике. Прозрачный купол накрыл кресло и красный газ, сгущаясь, стал наполнять получившуюся герметичную капсулу. Из за этого газа приближающийся белый шар стал ярко-красным. Резкая вспышка. Сознание словно подхватил невидимый вихрь и выкинул в черную пустоту. Где-то внизу, под ним, мерцающей стальной громадой вибрировал корпус космического корабля. Пространство вокруг пульсировало, искажая контур приближающегося шара и размывая свет звезд, словно они были отражением в черной воде. Огромный шар был уже близко, цвет его мерцая постоянно менялся. Белый, пепельно серый, желто-коричневый и снова кипельно белый. Вдруг потускнев до черного с красными прожилками, шар стал светло голубым, вперемежку с белыми вихрами.
"Это Земля".
Корабль перестал вибрировать, проступив в черноте космоса четкими стальным контуром. Сознание снова оказалось внутри, в кабине. Прямо перед ним возвышались широкие спинки закрытых кресел, напоминавшие герметичные капсулы. Стекла над креслами бесшумно ушли, открыв пустые сиденья.
Он попытался коснуться массивного подлокотника, но не мог. Он не видел и не чувствовал своих ладоней. Тела его не было, было одно лишь сознание в пустой кабине космического корабля.
Автопилот выровнял штурвалами направление и корабль стрелой вошел в плотные слои атмосферы. Корпус корабля снова залихорадило, послышался нарастающий рев из-за стальных переборок и лобовое стекло лизнули струи встречного газа раскаленного обшивкой. На трясущейся панели снова замигала красная лампочка. Громыхнули розжигом атмосферные двигатели, пытаясь увести корабль от приближающейся угрозы.
— Мы притащили эту ракету за собой, — будто услышав в живую, он ощутил мысли того, второго мальчишки.
«Значит он жив, значит он рядом», — мелькнула мысль, но в кабине по прежнему было пусто.
— Сейчас уйдем от нее и автоматика посадит корабль. Ничего не бойся, электроника в норме, она нас сразу восстановит.
Голос этот был ему очень знаком.
«Чей же это голос? Что это за мальчишка с ним на корабле?» — думал он, а тем временем за лобовым стеклом на белом заснеженном покрывале земли стали различимы серые и черные пятна правильной формы.
«Это город! Это какой-то город!»