Элайза стабильная.
Кажется, я завидую Элайзе, – совсем немного, по-доброму.
У Натали медно-каштановые волосы, собранные в короткий хвост. У Натали идеальная кожа, потрясающая фигура, и она старше меня на несколько лет, поэтому мы периодически шутим о том, что она выйдет на пенсию раньше меня – и раньше меня сыграет в ящик. Иногда я выхожу покурить, и тогда Натали напоминает мне, что теперь разница значительно сократилась. Мне с ней комфортно – потому что она мыслит здраво и потому что она знает Джоша, дружески зовет его «Джиш» и иногда заходит к нам в гости с бутылочкой пива. У Натали жирный рыжий кот дома, работяга-бойфренд и она не переносит зеленый чай. Натали не такая стабильная, как Элайза, Натали может сорваться посреди ночи в клуб, чтобы утром сильно об этом пожалеть, и это кажется мне тем самым уровнем безбашенности, нотка которого должна быть в каждом. Натали я тоже немного завидую. По-доброму.
– Шеф сказал, что сочувствует твоему колледжу, – произносит Натали негромко, когда я устраиваюсь за столом и включаю свой рабочий лэптоп, и он начинает приветственно гудеть. Я привычно хлопаю по нему ладонью, то ли отдавая ему пять, то ли заставляя замолкнуть, и закатываю глаза. Гори он синим пламенем, этот колледж. Впрочем… уже сгорел. – Я ему сказала, что все тоже ему сочувствуют.
Мы обе тихо захихикали. Менеджер отдела, наш шеф, Алекс Бэлл, был достаточно… раздражающим, как и многие люди, но Алекс серьезно намеревался побить рекорды – если не в своей раздражительности, то, как минимум, своими глупыми шутками. Он был младше Натали и старше меня, эдакий зазнавшийся балбес, который не стеснялся крутиться на своем офисном кресле, пока не было старшего начальства, играть на мобильнике в шумные подростковые стрелялки и изображать из себя всезнайку и отличника, когда речь заходила об отчетах перед руководством. Жалкое зрелище. То ли чувствуя собственную бездарность и бесполезность, он позволял нам шутить над собой – порой достаточно грубо и жестко, – чем мы с Натали со спокойной душой пользовались, оттачивая собственное остроумие на несчастном. В прошлый раз, когда Алекс собирался в очередную бесполезную командировку и забирал свои вещи из кабинета, предвкушая отличное времяпровождение где-то в Европе, он решил поинтересоваться у нас, будем ли мы по нему скучать. Наивный.
– Да, конечно, – саркастично ответила Натали.
– Как ведьмы по Святой инквизиции, – вставила я, решив, что саркастичного тона не будет достаточно.
Элайза захлебнулась своим кофе, Натали сделала вид, что закашлялась, а мистер Бэлл тактично промолчал, продолжая собирать свои бесполезные вещи в свой бесполезный портфель. Я просто надеялась, что меня не лишат за это премии, но оно того точно стоило – и Натали была со мной солидарна. Правда, Джош периодически ворчал, что мне стоит держать язык за зубами, и, наверное, был бы прав, но… черт возьми, эта шутка просто должна была сказана вслух! Впрочем, Джош Алекса тоже не выносил – они пересеклись только пару раз, когда Джош заходил за мной в офис или забегал на обед, и Джош произвел на Алекса большое впечатление, починив мимоходом принтер нашей секретарши и ударом кулака заставив мой рабочий лэптоп работать. Во всяком случае, Алекс перестал напрашиваться в гости и расспрашивать о Джоше только через пару недель. Не зная я, что у этого неудачника, как ни удивительно, уже есть жена, я бы всерьез решила, что он запал на моего бойфренда и мне пора бить тревогу.
Время до обеда пролетает незаметно – я редактирую статьи, набираю попутно свои собственные, обмениваясь ехидными шуточками с Натали и периодически поглядывая на часы. Ровно в час дня я поднимаюсь на ноги, свернув все на рабочем столе, закидываю на плечо рюкзак и направляюсь прочь из душного офиса, намереваясь позавтракать на свежем воздухе. Две минуты – до ближайшего парка. Я спускаюсь в лифте, быстрым шагом перебегаю через дорогу и добираюсь до укромной лавки в тени раскидистого дуба.
Прохладный октябрьский воздух и щебет воробьев где-то в ветвях дуба позволяет расслабиться после удушливого, тесного офиса, полного рабочего шума, духоты и людей. Я вытягиваю ноги, разглядывая редких прохожих в парке, дышу свежим воздухом и откидываюсь на спинку лавки, щурясь на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь дубовую листву. В такие минуты я почти не ненавижу свою работу.