Джош еще спит – нет смысла звонить ему и писать, поэтому я только лениво листаю соцсети почти десять минут, пока не достаю свой пакет с ланчем. В бумажном пакете меня дожидается чуть подгоревший сэндвич с курицей и салатом, и сердце невольно сжимается от благодарности, пока я делаю первый укус.
И только тогда в нос бьет сильный запах бензина.
•••
– Я дома.
Я сбрасываю торопливо кеды, кидаю в сторону рюкзак и только тогда замечаю на пороге чужие женские туфли – красивые и аккуратные, с высоким каблуком и изящным цветочным узором. Такие я не ношу – слишком… изысканно. Женственно.
Слишком… красиво.
Рядом стоят незнакомые мужские кеды – таких нет у Джоша.
– Джош?.. – зову я неуверенно, направляясь на звук голосов. В ответ мне раздается смех – женский, заливистый... Словно насмехающийся. Воздух наполняется странным, тонким ароматом со сладковатыми удушливыми нотками. Я не помню голос, но он кажется мне смутно-знакомым, и это мне совсем не нравится. Кожа покрывается мурашками, а волосы на руках встают дыбом. Кажется, все мое естество сейчас восстает против того, чтобы заглянуть на кухню и увидеть наших гостей.
Поэтому я собираю всю свою волю в кулак и заранее беру себя в руки.
Я морщу нос и прохожу глубже в дом, прислушиваясь к голосам. Я хмурю брови, но больше ни одна мышца на моем лице не вздрагивает (и я этим чертовски горжусь), когда я вижу за кухонным столом Джоша и Эллисон Райан – нашу однокурсницу из колледжа. Рядом с ней сидит Питер, тоже наш однокурсник, но мой взгляд прикован не к нему. Эллисон сидит на моем стуле, звонко смеется, запрокинув голову назад, чтобы продемонстрировать всему миру свою тонкую лебединую шею, и отхлебывает чай из кружки. Из моей кружки.
Мне хочется сломать эту тонкую шею и запихнуть в этот смеющийся рот, накрашенный розовой матовой помадой, свою кружку. Целиком. В жизни я больше к ней не прикоснусь – на ней остались отпечатки чужой помады. И плевать, что это моя любимая кружка – с позолоченными звездами на черном ночном небе. Джош подарил мне ее на прошлое Рождество, когда мы с ним только купили эту квартиру. И едва ли хоть кто-то из нас думал, что однажды из нее будет пить чай Эллисон Райан.
Впрочем, возможно, помада на кружке и не осталась – потому что Эллисон Райан всегда пользуется только самой лучшей помадой. Сути это не меняет – я все еще хочу проломить ей голову. Если повезет успеть, дважды.
Господи, спасибо, что я держу себя в руках.
Возможно, это не Джошу нужно пить таблетки от своего расстройства прерывистой вспыльчивости, но Эллисон никогда не вызывала у меня радужного настроения.
Только после этого я перевожу взгляд на Питера, и он вздрагивает от моего взгляда. Я знаю, почему. Я умею наводить страх. В последний раз, когда мы виделись, он выглядел в разы лучше. Теперь он здорово сдал позиции – облысел и обрюзг, но все еще пытался молодиться – на лысой макушке сидят явно брендовые солнцезащитные очки, на спинке стула висит кожаная куртка.
– Добрый вечер, – мрачно роняю я, привлекая к себе внимание и чувствуя себя так, словно явилась незваной гостьей на вечеринку для снобов. Джош поворачивается ко мне, все еще улыбаясь, ничуть не испуганный моим взглядом, и приветственно сжимает мою ладонь в своей руке, заставляя чуть оттаять. Только самую малость. Этого едва ли хватает, чтобы сжать его руку в ответ. Я слабо улыбаюсь и, так и не сняв куртку, сажусь за стол и перевожу на Эллисон мрачный взгляд. Питер замолкает, так и не закончив свою идиотскую шутку. – У нас гости?
Эллисон не знает, что такое стыд, Эллисон даже не кажется смущенной. Только покачивает своей длинной тонкой ножкой, закинутой на колено, поглядывая на меня с высокомерным превосходством. Вся кухня пахнет сладковатым, приторным парфюмом – только теперь я понимаю, что этот запах я чувствовала еще в коридоре. Почему Джош не чувствует? Так пахнет мертвечина. Так пахнет сбитый на дороге олень, пытающийся уползти с раскаленного асфальта скоростной трассы на уцелевших конечностях, пока над ним уже кружат мухи. Я морщу нос, поднимаюсь снова и делаю пару шагов назад.
Как далеко бы уползла Эллисон с перебитыми ногами?
– Да... Эллисон тоже видела новости и решила заглянуть, вспомнить былое.
Былое?
Это былое до сих пор иногда болит перед дождем. Мой указательный палец на правой руке такой же кривой, как после того перелома. И сейчас я думаю о том, что пришло время вправить его на место, но…