Гребаная Эллисон Райан.
– И все равно бесишь, Джошуа.
– Знаю, Грасия.
Когда парой часов позже мы сидим перед телевизором, и моя голова лежит на плече Джоша, я все-таки произношу:
– Сегодня... от меня словно весь день пахнет бензином. После всех этих новостей... – Я тяжело вздыхаю и тру ладонью лицо, делаю глоток чая из своей новой кружки и утыкаюсь носом в плечо Джоша. День был ведь совершенно нормальным – если бы на нежданная гостья.
– Мне тоже показалось, что я чувствовал запах бензина, – неожиданно произносит Джош. – Это нормально. Мы просто оба сегодня перенервничали. Завтра все будет нормально, ты ведь знаешь это.
Я только киваю. Мы направляемся с Джошем в постель и, только когда Джош привычно зарывается лицом в мои волосы, а я устраиваю свой нос в его яремной впадинке, я, наконец, нахожу в себе силы успокоиться.
1.2
Машина мчит по трассе в густых, словно масло, сумерках с мерным тихим гудением мотора, и мне кажется, что сумерки поглощают даже звуки. Оставалось надеяться, что и меня они тоже поглотят – пережуют, проглотят и не выплюнут в отвращении, потому мне тошно самой от себя. Туман, в котором я еду весь день, становится только гуще, с ним не справляются даже фары, поэтому иногда я сбавляю скорость, чтобы не пропустить очередной поворот.
Может быть, я этого хочу сильнее, чем боюсь.
Я едва ли помню, как я села в машину и почему я одна.
На трассе никого и гробовая тишина – только мой автомобиль, матово поблескивающий в полумраке и тихо шуршащий шинами по асфальту. Асфальт еще влажный после недавнего дождя, в воздухе пахнет озоном, и мелкий дождь продолжает еще моросить, а прохладная влажность проникает в автомобиль сквозь приоткрытое окно. Я стряхиваю в щель пепел от сигареты, щелчком отбрасываю окурок и широко зеваю, даже не пытаясь прикрыть рот ладонью.
Я в пути уже восемнадцать с половиной часов. Дважды я останавливалась, чтобы заправить машину и купить энергетиков, а после – чтобы вздремнуть полчаса, но больше не тормозила нигде. Ближайший мотель в двух часах езды, и фары с трудом справляются с туманом на трассе. Неожиданно, но мысль о возможной аварии меня совершенно не пугает. Скорее, вдохновляет. Поселяется тяжелым грузом где-то в районе затылка, заставляя думать об этом снова и снова, заставляя прокручивать в голове и представлять, как машина слетает с обрыва, вращается в воздухе, ударяется пару раз о землю, деформируясь со страшным скрежетом, осколки стекла и всплески бензина брызжут во все стороны, а после – воздух воспламеняется, и…
Я отправляю в рот последние чипсы из упаковки, комкаю пачку и тоже отправляю в окно, зевая и даже не пытаясь прикрыть рот. Нахрен этикет. Нахрен глобальную проблему загрязнения. И Джоша Брауна – тоже нахрен.
Мимо проносится чья-то машина – так близко и громко, что я вздрагиваю. Так неожиданно, вынырнув будто из ниоткуда, что я протираю глаза и смотрю на ее расплывающийся в сумерках силуэт в зеркале заднего обзора. Моя машина едет по разделительной полосе. Это выводит меня из сонного оцепенения, и я сосредоточенно сжимаю руль, вглядываясь в трассу. Чужой автомобиль уже исчез из поля видимости и слышимости, будто его никогда и не было.
А был ли он вообще? Или я уже сплю? Задремала за рулем и теперь лечу в пропасть, чтобы разбить машину вдребезги и погибнуть в нем? В принципе, не такая уж и плохая это затея.
Я пересчитываю свои пальцы, снова.
Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восемь. Девять. Десять.
Мои руки пахнут бензином. Бензином пропахло все – моя одежда, моя кожа, сиденье машины, мои руки, мои волосы, кажется, даже мои легкие.
Черт возьми.
Это не то, что я планировала. Это совсем не то, что я планировала. Боже, когда все пошло не по плану?
2.
День начинается с подгоревшей яичницы. Я редко нормально завтракаю и еще реже – готовлю завтрак, потому что обычно этим занимается заботливый Джош. Но этим утром Джош еще спит, и будить его только чтобы попросить его поджарить яичницу кажется мне кощунством, поэтому я принимаюсь за работу сама, засучив рукава домашней футболки. Футболка, конечно, принадлежит Джошу.
Солнечный теплый свет заливает кухню, и сквозь тонкую щель приоткрытого окна комнату проникает свежий прохладный воздух осеннего утра, заставляя меня ежиться в своих разных носках на полу. Носки в доме я тоже обычно не ношу, поэтому только надеюсь, что оба носка принадлежат мне, и Джош не будет потом перерывать всю квартиру в их поисках.