Сегодня пятница, и, значит, завтрашний день мы сможем провести вместе. Я люблю выходные – когда мы можем с Джошем лечь под самое утро, встретив рассвет на своей кухне с одной бутылкой пива на двоих и какой-нибудь дико вредной закуской, за разговорами ни о чем и ленивыми поцелуями. В этом была какая-то особенно трогательная эстетика, которая заставляла нас обоих улыбаться от осознания того, что мы проживаем одни из лучших моментов своей жизни. Иногда мы даже не включаем на кухне свет – достаточно тусклого света уличных фонарей, чтобы я любовалась тенями на идеальном лице Джоша, его острыми скулами и пушистыми ресницами. Когда Джош смеется, он смешно морщит нос, а я вижу его крупные выступающие клыки и не могу не улыбнуться, потому что, кажется, это самое очаровательное, что я вообще когда-то видела.
Масло брызгает на предплечье, я ругаюсь свистящим шепотом и пытаюсь соскрести яичницу со сковороды, но, кажется, делаю только хуже, потому что она все еще жидкая и расползается по сковороде уродливым желтым пятном поверх подгоревшего слоя.
Я плюю на это все дело и бросаю сковороду в раковину, выключаю плиту и достаю хлеб для тостов. Пока хлеб поджаривается, я убегаю в ванную, чтобы почистить зубы, потому что уже безбожно опаздываю. Еще через три минуты я выбрасываю обуглившиеся тосты в мусорное ведро, виновато смотрю на сковороду в раковине и достаю стикер, чтобы нарисовать на нем грустный смайлик и сердечко, вешаю его на холодильник и выбегаю из дома.
Я успеваю втиснуться в автобус и прижимаюсь к холодному стеклу лбом, тяжело вздыхая. Паршивое утро предвещает паршивый день.
Во что превратится моя жизнь без Джоша, если я не могу провести без него даже утро?
Мой рабочий день проходит... никак. Первую половину дня я делаю вид, что стучу по клавишам и хихикаю над шутками Натали, украдкой поглядывая на телефон, ожидая сообщений от Джоша, но он молчит. На перерыве выхожу подышать свежим воздухом в парке и без особого воодушевления ковыряюсь в одноразовом пластиковом контейнере с готовым обедом, купленным в магазине. Я несколько минут сосредоточенно ломаю зубчики пластиковой вилки о края скамейки, а потом закрываю контейнер и отправляю его в мусорную урну, чтобы достать телефон.
Несколько минут я листаю все подряд – ленту своего Твиттера, почту, онлайн-магазины в поисках скидок, – а после открываю Инстаграм и, нахмурившись, кусаю себя за большой палец. А потом медленно вбиваю в строчку поисковика:
"Эллисон Райан".
Мне не приходится даже листать ее профиль – последней фотографией Эллисон загрузила сэлфи. Я крепко сжимаю челюсти, разглядывая свою кухню на заднем плане и свою любимую кружку перед Эллисон – лишь бы не видеть чуть близоруко щурящегося Джоша, которого Эллисон целует в щеку, собственническим жестом сжав ладонью его лицо. Питера, конечно, Эллисон с фотографии вырезала – кому нужен лысый неудачник в таком кадре? Я разглядываю идеальный маникюр на ее ногтях, впившихся в скулу Джоша, сглатываю и убираю телефон в карман, чтобы посмотреть на свои ногти – коротко обрезанные и... собственно, все. Джоша никогда не интересовало, как выглядят мои ногти – его всегда волновало, как я себя чувствую и о чем думаю. Во мне закипает ярость.
Я даже не хочу читать подпись под фотографией.
Найти профиль Питера не так уж и сложно – и последней из немногочисленных фотографий он опубликовал то же самое фото, что и Эллисон. Только тут он в кадре, со своей широкой идиотской ухмылкой, которая так и напрашивается на хороший удар. Его подпись намного короче:
«Les amoureux».
Чертов француз.
Я откидываю голову на изголовье лавочки и думаю о том, что Эллисон думает задницей, если решила, что может так просто врываться в мой дом и целовать моего бойфренда. Но, в конце концов… Джош всегда был ее слабостью. Нашей общей слабостью.
Я прикрываю глаза.
•••
Телефон звонит – я отвечаю, даже не открывая глаза не глядя на вызов, и хмурю брови, когда слышу взволнованный голос Джоша.
– Грэйс? Детка, ты в порядке?
– Да... в чем дело?
Солнце слепит глаза. Я хмурю брови, застегиваю свой рюкзак и закидываю его на плечо, поднимаясь на ноги. Джош тяжело дышит мне в ухо.
– Я был на пробежке, и там... Где ты?
– На обеде. Вышла в парк.
Джош молчит несколько минут. Я иду в сторону офиса и слышу шум его шагов и шорох одежды – Джош идет вверх по лестнице. Лифт снова не работает. Звук дыхания Джоша меня успокаивает.